Кровавая вода Африки

В ответ не прозвучало ни единого выстрела, не полетело ни одной стрелы, и это пугало, это было страшно. Несколько раз, думая, что преследователи отступились от них, деревенские охотники возвращались назад, но скоро, слыша, видя и чувствуя неотступную погоню, все снова бросались бежать: впереди рабы, прорубающие путь тяжёлыми и широкими ножами, следом за ними мужчины-фульбе с мелким скотом, с женщинами и детьми, потом опять мужчины с луками и копьями, а в арьергарде – отряд англичан.

Надо было отдать должное туземцам – шли они быстро, даже женщины и дети, и тихо – овец, коз и кур почему-то не было слышно. И мистер Трелони долго не мог понять причину этой тишины, пока не увидел в свете своего факела овцу на плечах одного туземца – её ноги были связаны, а голова на длинной и мягкой шее безвольно моталась в такт шагу, словно овца была мёртвая.

А потом стало светать, и заряды в мушкетах кончились, и капитан объяснил дону Родригу, что надо остановиться и перезарядить оружие. Длинная цепь бегущих постепенно встала, а к капитану подошли два деревенских пастуха и показали ему остро заточенные палочки длиной пять-шесть дюймов.

– Они спрашивают вашего согласия поставить отравленные шипы, – сказал дон Родригу. – Их до половины втыкают в землю острым концом вверх среди травы за корнями больших деревьев. Человек перешагивает через корень и босой ногой или верёвочной подошвой наступает на шип. Смерть неминуема и мучительна, потому что от этого яда кровь густеет в жилах.

В первый момент поражённый капитан молчал, не зная, что сказать, потом, наконец, кивнул. Пастухи присели возле дерева, и в разных местах, за его корнями, стали втыкать свои страшные палочки. Матросы попятились от пастухов.

– Я посмею сделать одно предположение, джентльмены, – сказал дон Родригу. – Нам шипы не страшны. Мы же в сапогах.

– Но лучше уйти подальше, – сказал доктор Легг и потянул за рукав мистера Трелони.

Англичане отошли и в некотором отдалении от пастухов с их шипами перезарядили оружие, а потом вся цепь опять пришла в движение.

Мистер Трелони шёл быстрым походным шагом и прислушивался к тому, что происходит сзади, и скоро ему показалось, что он услышал вскрик, а может это кричал попугай – встревоженные птицы кричали громко и оглушительно при их появлении. Солнце давно встало, но лучи его не проникали до земли сквозь кроны деревьев, просто стало светлее и отчётливее всё видно.

Переходя ручей или реку, за лето превратившуюся в ручей, сквайр оступился с камня и провалился в грязь почти по колено, и это жидкое месиво грязи, цепляясь за сапоги, волоклось за ним всё время, пока он, задыхаясь всей грудью и раскачиваясь телом вправо и влево, пытался продвинуться хоть куда-то. И он вдруг испугался – ему показалось, что его ноги медленно затягивает вниз, и что дна под ним нет. В ужасе сквайр оглянулся и увидел капитана, который стоял и, улыбаясь, тянул к нему руку. Мимо них пошли матросы, капитан махнул им, чтобы они не останавливались.

– Я послал назад разведчиков из наших туземцев, – произнёс он, вытягивая сквайра на сухое место. – Они умеют ходить по лесу бесшумно.

– Хорошо, – тоже спокойно, будто ничего с ним не случилось, ответил мистер Трелони.

Он сел и, тихо чертыхаясь, стал вытряхивать из сапог грязь. Где-то в ручье позади него раздалось бульканье и неясный шорох. Он обернулся и замер, прислушиваясь. Ничего не увидев, он улыбнулся капитану устало и стал натягивать сапоги грязными и скользкими руками, потом вытер ладони об себя и поднялся.

Они продолжали отходить, делая небольшие остановки, и тогда все падали на землю и сидели, как неживые, в полумраке и лесной прели среди мешков, котлов, связок квохчущих кур и уже пробуждающихся от сонной одури овец и коз, сидели, не смотря на насекомых, которые толпами устремлялись к ним. Утреннее возбуждение давно спало, и теперь на всех накатила страшная усталость.

Когда разведчики вернулись, сквайр лежал на земле, привалившись спиной к мягкому от мха стволу дерева, и слушал гул и клокотание внутри ствола – там возились насекомые. И он подумал, почти им завидуя, что насекомые, как никто другой на свете, вполне довольны своей короткой, но такой насыщенной жизнью, что они наслаждаются ею, занимаясь своими нескончаемыми делами, ненасытно радуясь своим грабительским набегам, в которых они бегут, налетают, дерутся, хватают, тащат и прячут, и опять волокут что-то, везде лезут и повсюду кишат.

Сквайр поднялся и подошёл к разведчикам. Те рассказывали капитану, что воины-фульбе всё ещё преследуют их: они упорно идут по их следам.

– Твою мать! Да что они к нам привязались? – воскликнул капитан. – Мы не может всё время бежать… Мы уже выдохлись, чума их забери.

Он посмотрел на Платона и сказал:

– Надо взять пленного, чтобы допросить.

Платон кивнул. Мистер Трелони сказал капитану.

– Я хотел бы пойти с вами.

– Нет, сэр. Вы мне нужны здесь, – ответил капитан. – Нас могут обойти с флангов. Я всё время жду этого. Но, видимо, противник малочисленен… Хотя к нему в любую минуту может подойти свежее подкрепление.

Сквайр глянул на капитана удивлённо.