Кровавая вода Африки

– Шимпанзе много и без труда передвигаются по земле, опираясь на внешнюю поверхность пальцев, с лёгкостью перепрыгивают с ветки на ветку. В этом им помогают отставленные в сторону, как у человека, большие пальцы и очень развитая мускулатура. При необходимости шимпанзе может не только ходить на двух ногах, но и совершать пробежки на небольшие расстояния. И, как вы, наверное, заметили, в отличие от многих других обезьян, у них нет хвостов…

Дона Родригу слушали внимательно, удивлялись, смеялись, спорили, переспрашивали о чём-то, и как это всегда бывало на таких посиделках у костра, скоро нить разговора незаметно вильнула в сторону, закрутилась совсем на другом месте и оборвалась уже поздней ночью на теме, никак, казалось бы, с шимпанзе не связанной. Как-то незаметно заговорили о навигации на море викингов и других древних народов в условиях пасмурного неба, что особенно характерно для высоких, полярных широт. Рассказывали все, даже матросы, и рассказывали разное, но всё больше легенды.

– Всем известно, что викинги брали с собой в плавание «солнечный камень» – «sunstone», а плавали они даже в Америку, и компасов тогда изобретено не было, – ответил кому-то доктор Легг.

И вдруг Платон неожиданно для всех заговорил нараспев:

– «Погода была облачная, шёл снег. Святой Олаф, король, послал кого-нибудь, чтобы осмотреться, но не было чистой точки на небе. Потом он попросил Сигурда сказать ему, где Солнце. Сигурд взял солнечный камень, посмотрел на небо и увидел, откуда пришёл свет»… Так говорится в скандинавской саге.

– Мне всегда казалось, что это выдумки, – заметил мистер Трелони, до этого молчавший.

И тут капитан изумил всех.

– Нет, не выдумки, – сказал он. – Я ставил такие опыты с голубым прозрачным исландским шпатом, который известен тем, что при просмотре через него видно двойное изображение, то есть, он обладает способностью поляризовать свет… Так вот, я брал этот минерал и, вращая его, отслеживал колебания яркости лучей. Ведь колебания солнечного света, даже отфильтрованного туманом и облаками, сохраняет на небосводе специфическую картину, на которую и реагирует двоякопреломляющий кристалл. Я узнавал направление на солнце с погрешностью в несколько градусов…

У почти потухшего костра ошеломлённо замолчали. Где-то вдали раздались резкие гортанные крики, очень похожие на вопли. Все замерли, прислушиваясь.

– Это мартышки, – успокоил всех дон Родригу. – Кто-то, видимо, потревожил их сон.

Напряжённое молчание прервал доктор Легг, который начал, было, рассказывать:

– А вот ещё говорят, что пчелы ориентируются в пространстве…

– Давайте, доктор, о пчёлах поговорим в следующий раз, – остановил его капитан, вставая. – Спать пора.

Доктор передёрнул плечами, как от резкого холода, ему почему-то сейчас ужасно не хотелось идти на ночлег, и он оттягивал эту минуту, как мог. Мистер Трелони, пристально следивший за доктором всё это время, сказал ему:

– Доктор, вы могли бы лечь на моё место, в палатку… Я себя сегодня отлично чувствую и с удовольствием посплю на воздухе.

– Да? – только что и смог ответить доктор, потом он, опустив глаза, добавил. – И правда, пойду-ка я спать сегодня в палатку для разнообразия.

Он подошёл к палатке, поднял заднюю её полу, подпёр её палками, чтобы внутрь врывался хоть какой-то ветерок, и улёгся там под нагретую парусину. Скоро он вытянулся всем своим сильным и молодым телом и затих: над ним сегодня не сияли африканские звёзды, и это почему-то успокаивало, несмотря на духоту.

****

Глава 7. Возвращение

На следующее утро капитан сказал, что сегодня они в поисках алмазов осмотрят русло реки от водопада вверх по течению.

Мистер Трелони посмотрел на него обречённо и промолчал. До самого полдня он и доктор предавались ленивому безделью: сидели в опустевшем лагере, лежали, развалившись в тени, сходили искупаться на водопад. Потом доктор предложил, с хитрым прищуром посмотрев на мистера Трелони:

– А не навестить ли нам нашего безрогого друга?

Мистер Трелони ласково усмехнулся в ответ и согласился:

– А давайте прогуляемся, старина. Я ещё не видел новую деревню наших фульбе.

Они покинули свой тенистый лагерь и двинулись мимо густой чащи кустарника, подступавшей вплотную к невысоким, лишённым всякой растительности буграм, посматривая на пасущееся впереди стадо зебу. Яркое полуденное солнце било бы им прямо в глаза, если бы они не натянули свои шляпы на лоб по самые брови. Скоро по их лицам и по телу уже тёк обильный пот, который не высыхал из-за высокой влажности воздуха. Идти было жарко, а шли они медленно, так как доктор не торопился, не желая утомлять сквайра после болезни.