Крови и зрелищ!

Констебля Харриса учили, как обыскивать комнату. Он опустился на четвереньки и пополз. Вначале его усилия не давали плодов: прошло полчаса, а урожай был скуден. Единственные вещи, которые, по его мнению, точно не принадлежали мистеру Кристоферу, были полоска тонкой бумаги, которая, как он обнаружил, зацепилась за портрет Молли Янгер, длиной с закрученную рыболовную леску, и маленькое белое перышко. Коллекция эта не представлялась ему сколько-нибудь значительной, однако он сложил все эти находки в другой конверт.

– Что дальше, Тилли?

– Комната мистера Шеридана.

Однако эта дверь, как бы ни старался констебль поворачивать ключ, не открывалась.

– Хозяйка-то с ума сойдет, – сказала Тилли, – здесь не разрешается баловаться с замками. На случай пожара, она говорит…

– Ну видишь, она не открывается… Расскажи-ка мне про дом. На крышу ты можешь выйти? А что там, под этажами?

– Потолок, где крыша раньше протекала, починили, но маляр еще не приходил. А теперь, я понимаю, ей нужно еще будет чинить потолок и этажом ниже. Ох, как только представлю себе мистера Кристофера там… как он лежал, а из него текло, как из крана! Ужасно…

– А как ты к нему относилась? – спросил Томми, стараясь не представлять себе мистера Кристофера, из которого течет, как из крана. Тилли скрутила кухонное полотенце в своих бесцветных руках.

– Он был джентльмен, – проговорила она. – Никогда не доставлял хлопот. Что хорошего о нем говорят – все правда. Не то что мистер Шеридан. Этот нехороший.

– Чем же он нехорош? – спросил Томми.

Тилли состроила гримасу.

– Он щиплется, – сказала она, потирая костлявую задницу, будто старые следы еще чешутся. – И хватает меня. Но теперь у него есть получше – мисс Минтон, – наверно, он меня оставит в покое.

– Как ты думаешь, почему он так делает?

Тилли посмотрела в потолок, почесала нос и воздержалась от дальнейших комментариев.

Фрайни Фишер закончила чистить Мисси и обратилась к мисс Янгер:

– Вы меня нанимаете?

Мисс Янгер проверила Мисси. Провела рукой по мягкой гриве, подняла копыто, чтобы посмотреть, все ли сделано как следует.

– Можешь остаться. Если не подойдешь для выступлений на арене, можешь заниматься починкой, стиркой – найдешь себе применение. Тридцать шиллингов в неделю. И еще пять, если останешься. Спать будешь в женской палатке; это с левой стороны главного холма. Мы отправляемся в пятницу. Тебе будет нужен костюм и трико, но мы посмотрим еще, как у тебя пойдут дела. Хорошо?

– Да.

– Зови меня мисс Янгер. Ты пришла с цыганами. Особенно не связывайся с ними, пока мы в дороге. По крайней мере, если хочешь, чтоб тебя приняли в цирк.

– Хорошо, мисс Янгер, – сказала Фрайни.

– Иди в фургон мистера Фаррела и возьми контракт. Если будут проблемы, скажи, чтоб он поговорил со мной. И еще, Ферн…

– Да, мисс Янгер.

Хозяйка лошадей подошла ближе, подняла одним пальцем подбородок Фрайни и посмотрела ей прямо в лицо. Фрайни ответила ей таким же взглядом. На лице старшей из них остались следы пролитых слез – никакая пудра не могла их полностью скрыть. Фрайни стало ее жаль.

– Не знаю, как ты развлекалась, когда была танцовщицей, но в цирках люди чтут мораль. Если проявишь себя как шлюха, то и держать тебя будут за шлюху.

– Поняла, мисс Янгер.

– И опасайся мистера Джонса. Он любит симпатичные личики. Нельзя сказать, что ты особенно симпатична, но ты грациозна и молода, а это он тоже любит. Не оставайся с ним наедине.

– Конечно, мисс Янгер. – Фрайни высвободила подбородок. – Я сама могу о себе позаботиться, – сказала она. – И все же спасибо за предупреждение.

Фрайни прошла через весь цирк к самому большому фургону веселой раскраски. На нем с двух сторон красными с потускневшим золотом буквами было выведено: «Цирк Фаррела и шоу диких зверей». Она остановилась у нижней ступеньки. Дверь была приоткрыта.

– Мистер Фаррел?

Послышалось кряхтение, и кто-то буркнул: «Заходите».

Фрайни поднялась по ступенькам и оказалась в маленькой заставленной комнате с заваленным бумагами столом и печатной машинкой на нем. Стульев было всего два, и оба были заняты. На одном сидел высокий мужчина с седыми волосами, которого, как Фрайни уже знала, звали мистер Джонс. На другом сидел мужчина пониже, в пастушьей шапке, с усталыми голубыми глазами, окруженными сетью морщинок.

– Так, так, так, и что мы имеем? – спросил Джонс. – Маленькая наездница.

– Сэр, мисс Янгер послала меня подписать контракт, – парировала Фрайни, приготовившись к схватке. Она узнала взгляд мистера Джонса, и он ей определенно не нравился.

– О, да. Мое имя Фаррел. – Мистер Фаррел поднялся и протянул руку, хоть и скрученную артритом, но все же сильную. – Здравствуйте. Добро пожаловать в цирк! Как вас зовут?

– Ферн, – сказал Фрайни. До нее дошло, что Дорин отнеслась к вопросу халатно и не придумала ей фамилии. – Ферн Уильямс, – добавила она, страстно желая, чтобы Дот никогда не узнала о том, что она позаимствовала ее фамилию для такого «нереспектабельного» дела.