Крови и зрелищ!

Цирк, который только что казался таким нерушимым, распался на части, и упаковался с ошеломляющей скоростью. Конюшни опустели. Фрайни нашла взглядом мисс Янгер, с непринужденной легкостью сидевшую верхом на Белл, распределяющую наездниц свободных лошадей в колонну конвоя. Клетки со львами были погружены на два грузовика, один из которых вел Великолепный Ганс. Взгляд Фрайни остановился на его развевающихся, как грива, волосах. Первые грузовики, на которых были палатки и сиденья, уже скрылись из виду. Сзади них широко растянувшейся линией, в которой тем не менее был абсолютный порядок, следовали наездницы, верблюды, Раджа и ее друг Султан, воздушные гимнасты, прыгуны и клоуны. Потом каталонцы и мистер Бертон, а за ними – в длинном ряду механики, львы, рабочие, повара и мальчики. За ними, на некотором расстоянии, – балаганщики, а после них, тоже на расстоянии, – цыгане.

Повозка подскакивала на гудронированной поверхности Уильямстоун-роуд.

– Не хотите приготовить чаю? – поинтересовался мистер Бертон. – Внутри есть спиртовка.

Фрайни забралась в безупречно чистую маленькую комнатку. Размеры всего были здесь карликовые, от кроватки на четырех столбиках с сатиновым одеяльцем до крошечной раковины и миниатюрного гардероба. Все было в стиле английского коттеджа, должно быть, очень дорогое.

Ей удалось уговорить спиртовку, чтобы та в конце концов разгорелась. Пока чайник не закипел, она рассматривала через окно с ситцевыми занавесочками места, которые они проезжали. Дети приветствовали их радостными голосами и бежали по тротуару. Взрослые стояли и смотрели. Однажды она сама наблюдала, как вот так же проезжал цирк. А теперь она сама в этом цирке.

Фрайни распирало от восторга. Она обратилась к мистеру Бертону:

– С чем вы любите чай?

– Два кусочка сахара. Черный, – ответил он. – Я не могу оторваться – должен управлять повозкой. Можешь принести мне сюда?

Фрайни удалось проползти через лаз фургона, разлив совсем немного чая. Бертон даже доверил ей поводья на то время, пока пил чай. Большая лошадь брела и брела себе за другими, в размеренном четырехдольном ритме. Цок-цок-цок-цок. Цок-цок-цок-цок. Фрайни вдруг почувствовала чрезвычайную расслабленность, даже захотелось спать. Этому созданию и вожжи не нужны: оно само знает, куда идти.

– Спасибо, – сказал мистер Бертон, ставя пустую чашку в нишу, очевидно, именно для этого и предназначенную. – Почему бы вам теперь не попить чайку и даже не выкурить сигарету? Моей самой любимой частью путешествия всегда было его начало. Кто знает, что там впереди?

Пока Фрайти потягивала свой чай и зажигала сигарету, маленький человечек, не изменив голоса, продолжал:

– И что же это вы делаете в цирке Фаррела, мисс Фишер?

Глава 10

Разве песни лета не для меня и моей милой,

Когда мы лежим, веселясь, в стогу сена…

Уильям Шекспир. «Зимняя сказка». Акт II сцена 3

– Что вас гнетет? – вопрошал инспектор по уголовным делам Робинсон, которого в восемь часов утра сержант Гроссмит вытащил из его берлоги в офисе. Сержант казался очень взволнованным по какой-то непонятной причине. – И что это вы ходите на цыпочках? – Утренние часы всегда не нравились Робинсону. – Решили заняться балетом в вашем-то возрасте?

Сержант Гроссмит открыл дверь головного офиса полицейского управления на Рассел-стрит и жестом предложил шефу войти. Там, оскорбляя своим присутствием чистоту линолеума цвета грязи, сидела старая знакомая Элси Ящерица, подруга моряков, сжимая в руках бутылку, как оказалось при ближайшем рассмотрении, бренди. Ее помятое платье было все в темных пятнах, а боа – потрепаннее, чем обычно. Она крепко спала и улыбалась во сне. В этом факте как таковом не было ничего необычного. Причиной, заставившей Робинсона отступить назад, прямо на ногу Гроссмита, был вид человека, на котором покоилась ее голова. А голова этой имевшей дурную славу гарпии покоилась на облаченном в твид плече констебля Харриса. Он сидел с закрытыми глазами, прислонившись к стене и обнимая Элси рукой за талию.

– Ну-ну, – сказал Робинсон, – дети природы. Ждут, когда слетятся птички и забросают их листочками. – Как давно они уже здесь, дежурный сержант?

– Они пришли, сэр, около десяти минут назад, шлепнулись на пол, да так и остались, сэр.

– Спасибо за эту небольшую комическую интерлюдию, Терри, – сказал Робинсон. – А теперь не лучше ли тебе разбудить констебля и спросить, что, черт его побери, он думает по этому поводу?

Гроссмит подошел к паре и гаркнул:

– Проснулись! Проснулись!

Элси Ящерица прыжком вскочила на ноги, выставив руки, как когтисные лапы, и потом только разглядела, кто с ней говорит.

– Привет, Терри, – сказала она, – возвращаю тебе твоего копа.

– Как это? А что с ним стряслось? – Гроссмит согнулся над Харрисом. Он потряс его за плечо. Молодой человек застонал и постарался собраться. – Харрис, что с тобой? – проревел Гроссмит.

Робинсон отошел от двери и осмотрел лежавшего офицера.