Крови и зрелищ!

– Хватит дурацких вопросов. Все со своими вопросами, – бросила Элси. – А теперь нам нужно либо выбираться отсюда через заводские ворота, пока этот хренов старикан Смити не начал свои идиотские обходы, или мы тихонечко здесь пересидим и посмотрим, что будет завтра. Как думаешь, морячок?

Томми Харрис попробовал сесть и обнаружил, что к телу вернулась способность выполнять его команды. Но с этим вернулись и прочие ощущения. Томми крепко зажал рот, чтобы подавить стон. Казалось, раскаленная проволока пронзила все его тело, и он почувствовал, как сильно забилось сердце. Каждый его удар отзывался болью. Сокращение, расширение. Они болезненно пульсировали, пока в глазах у него все не поплыло.

– Потом, – сказал Томми. Элси поддержала его, и он упал на подушку.

– Потом, – согласилась она. Немного отодвинув его в сторону, она улеглась рядом, удовлетворенно посасывая содержимое бутылки, которую Томми случайно прихватил. Это было бренди «Наполеон», которое в «Голубом бриллианте» хранилось для особых гостей хозяина. Элси обвила руками крупные формы констебля Томми Харриса, вдыхая свежий запах здорового мужского тела, твида и мыла для бритья. Измученный, с начинающейся лихорадкой, Томми положил голову ей на грудь.

Такой темноты, как в ту ночь, нарушаемой лишь эхом шагов Рой-Бойз, прочесывавших все переулки и закоулки в поисках подружки моряка Элси Ящерицы и ее нового защитника, – такой темноты в Фицрое еще не бывало.

Поднявшись с зеленых простыней, Фрайни Фишер забрала возлюбленного, свое цирковое снаряжение и предстала перед прислугой. Вид у всех был очень встревоженный.

– Не знаю, как долго меня не будет, – сказала она, поправляя тюрбан на темных волосах. – Может, несколько дней, а может – недель. Если меня будет кто-нибудь разыскивать, то вы говорите, что я в деревне, на оздоровительном отдыхе, и что адреса своего не оставила. Вот список городов, на почту в которых я буду звонить и справляться о письмах. Не забывайте, что имя мое Ферн Уильямс. – Она виновато посмотрела на Дот. – Извини, Дот, дорогая, но другое имя мне просто не пришло в голову – нужно было быстро ответить. Если действительно возникнет острая необходимость мне написать, то берите конверты «Колес» и прочие дешевые канцелярские товары. Если мне что-то понадобится, я напишу или позвоню, если я, конечно, найду телефон не в людном месте. Если меня нужно будет спасать, мистер Батлер просто подгонит «Испано-Суизу» и примчит меня домой. А это мистер Ли, – добавила она, представляя холеного, светящегося от счастья молодого человека. – Мистер Алан Ли. Он знает, где меня найти, и его распоряжения – те же, что и мои.

– Мисс, – сказала Дот, – а как насчет инспектора по уголовным делам Робинсона?

– А что с инспектором?

– Вы разве не собираетесь сообщить ему, куда отправляетесь, да и все остальное…

– Хорошая идея, Дот. Ты ему позвонишь и скажешь. Если я ему буду нужна, он может последовать по тому же маршруту. Если я ему очень понадоблюсь, скажи, чтоб он послал кого-нибудь меня арестовать. Нельзя допустить, чтобы увидели, что я в хороших отношениях с полицейскими.

– Да, мисс. Удачи вам, мисс Фрайни. – Дот поцеловала Фрайни в щеку. – Вы будете осторожны, правда ведь?

– Да, Дот. Я обещаю.

Вперед вышла миссис Батлер. Она протянула Фрайни бутылочку:

– Мазь игуаны. Если вы будете падать с лошади, мисс Фишер, она вам понадобится.

Фрайни в последний раз оглядела озабоченные лица и сказала:

– Спасибо вам. А теперь мне пора. – Все продолжали стоять.

Она вышла через заднюю дверь своего собственного дома, бросив последний взгляд на этот прочный, любимый дом, в котором был известен каждый уголок.

– Все в порядке? – спросил Алан Ли, проводя ласковой рукой по ее спине. – Ты хочешь все это оставить и пойти в цирк, Ферн?

Фрайни ощутила приятную дрожь, пробежавшую по ее телу, и поцеловала его нежным и долгим поцелуем. Теперь, пока она будет в цирке «Фаррел и шоу диких зверей», поцеловать Алана она не сможет.

– Все в порядке, – сказала она.

Полчаса спустя Алан Ли припарковал свой грузовик у карусели, и из него выпрыгнула Фрайни с коричневым чемоданчиком в руках. Ее годное до первой стирки платьице было ослепительно розовым; голова крепко обвязана плотно прилегающим розовым тюрбаном. Принадлежавшие ей необычные атрибуты были запрятаны. В сделанном на заказ плетеном поясе вокруг талии находился ее бумажник, несколько монет и двадцать фунтов в банкнотах. В одном из отделений дешевого чемоданчика лежали ее пистолет «беретта» и коробка с амуницией.

Цирк разбирали. Два грузовика уже были загружены балками и сиденьями. Фрайни уложила свой чемодан в грузовик, указанный ей ответственным за реквизит. Одет он был легко – в синюю майку, армейские шорты, ботинки. Ответственный за оборудование не расставался с самокруткой.

– Что это они делают? – спросила Фрайни, занервничавшая из-за боязни, что ее опять унизят.

Механик снисходительно улыбнулся, поглядывая на розовый тюрбан.