Крови и зрелищ!

– Терри, открой пошире глаза. Посмотри на его куртку. И на рубашку. Никакой пьянки не было. Он не пьян. Это кровь. Его ранили.

– Хоть у одного из вас есть глаза, черт бы вас побрал! – с сарказмом заметила Элси Ящерица. – Конечно, он ранен. Его подстрелили! Этот сучий выродок, Оптовик Луис. Если вас это интересует.

– Это Рой-Бойз, – сказал Гроссмит. – Вызывай полицейского хирурга! – прокричал он изумленному дежурному офицеру полиции. – Не стой же, как идиот! Как думаешь, Джек, мы можем положить его на скамейку?

Они вместе подняли констебля Харриса. Элси Ящерица стала бочком пробираться к двери, но Робинсон поймал ее за руку.

– Оставайся с нами, Элси, – сказал он. – Как я понимаю, мы твои должники.

– Разве что для разнообразия, – ответила она. – А он хороший парень, – добавила Элси. – Правда, хороший. В поганое дело я влипла вчера вечером в этом «Синем бриллианте». А он во все это влез и спас меня. Потом мы сбежали, а этот мерзавец Луис подстрелил его. Поэтому я прятала его всю ночь, а на первом трамвае мы приехали сюда. Его не страшно ранили. Просто он устал и крови много потерял.

– Элси, ты исключительная женщина! – сказал Робинсон.

– Ты прав, черт тебя дери! – согласилась Элси.

Спустя час констебль Харрис пришел в себя настолько, что ему можно было задавать вопросы. Рана оказалась несерьезной, она походила на глубокий длинный порез в боку, который доставлял боль при движении. Столбняк он не подхватил, по заключению полицейского хирурга, благодаря тому, что Элси обильно залила рану коньяком.

– Лучший напиток, который я когда-либо пила, – с грустью заметила Элси. – Так жалко было тратить его понапрасну.

– Это не напрасная трата, – сказал врач. – А теперь, парень, следи, чтоб рана была сухой, и завтра снова перевяжем, – заключил он и ушел.

– Ну теперь, Харрис, расскажи мне точно, что произошло, – потребовал Гроссмит. – Только медленно.

Констебль Харрис, которому разрешено было помыться и вновь облачиться в форму полицейского, чувствовал себя спокойным и уверенным. Он сел прямо и собрался с мыслями. После этого он во всех подробностях рассказал все, что мог вспомнить о событиях вчерашнего вечера.

– Потом я заполз в это укрытие, а дальше уже ничего не помню до тех пор, как Элси тащила меня по булыжнику, и мы приплелись на улицу и залезли в трамвай. Нас не хотели впускать. Видок, наверно, у нас был еще тот.

– Я его укутала и оставалась с ним, чтоб согревать, – медленно проговорила Элси. – Ты бы копыта откинул от холода и шока, если б я тебя не согревала. А потом я его притащила, как он и говорит… Но что я хочу, черт побери, понять, – голос ее зазвенел от гнева, – почему эти собаки Рой-Бойз ко мне прицепились. Почему захотели разделаться со мной? Я ж им ничего плохого не сделала. Почему ж, мать их…

– Ах да. Теперь расскажи-ка нам, почему ты сказала, что Альберт Эллис должен тебе десять бутылок? – медленно проговорил Гроссмит.

Элси Ящерица уставилась мимо него, в стену. Губы плотно сжаты.

– Давай же, Элси! Ты серьезно попала. И беда грозит тебе не от меня. Я не собираюсь выдвигать против тебя никаких обвинений, если ты всего лишь зашла в «Провинциал» и затеяла там драку с хозяином для того, чтобы Ройз смогли застрелить старину Реффо. Моего шефа тоже не опасайся. – Элси посмотрела на Робинсона. Он кивнул. – Но ты спасла Харриса, – продолжал Гроссмит, – у которого просто талант подстраивать все так, чтобы женщины его спасали, – и теперь Ройз будут охотиться за тобой. Ты никогда не делала ничего по-настоящему плохого, Элси, кроме твоих злосчастных ругательств. У нас против тебя ничего нет. Но, бьюсь об заклад, Ройз смотрят на тебя другими глазами.

– И что ты, черт возьми, можешь сделать? – спросила Элси. – Я вывернусь тут для тебя наизнанку, и потом я выйду на улицу, а там меня, черт их дери, поджидают эти козлы. Оптовик Луис со своей чертовой пушкой.

– Мы можем подержать тебя, для твоей же безопасности, в камере предварительного заключения, пока с ними разберемся, – сказал Гроссмит. – Ты сможешь выйти, как только захочешь, – добавил он, так как Элси судорожно бросилась к двери. Гроссмит схватил Элси. – Подожди минутку, Элси. Ты и я, мы давно знаем друг друга, точно? Я никогда не причинял тебе зла, правда, Элси? Не хочу увидеть твой труп.

Элси не сопротивлялась. Она позволила Гроссмиту усадить себя обратно на стул.

– Ну да. Черт побери, ты прав. Я заварила ту потасовку. Альберт Эллис должен мне десять сраных бутылок портвейна, подлый, старый пес! А тебе, думаю, я могу доверять, Терри. Думаю, что да, – неохотно сказала она.

– И для тебя мы, возможно, сможем организовать бутылочку пива в день, – добавил он. – Знаешь, тебе нужно слезать с этой красной курочки, Элси. Она и быка свалит. Неделю по бутылке пива в день, и ты запрыгаешь как молодая козочка. Но для хорошего начала я дам тебе бутылку бренди из аптечки первой помощи.

– Что на это скажешь, морячок? – Элси подтолкнула констебля Харриса в здоровый бок. – Это ж ты меня вынес из пекла.