Крови и зрелищ!

– А, новая наездница. Это ты? Никогда раньше такого не видела? Так вот, сначала мы снимаем брезент, – объяснил он, показывая на группу потных мужчин, расшнуровывающих и складывающих палатку. – Затем вынимаем крючья и снимаем главные столбы.

– Это которые?

– Те два, самые высокие. Они со специальными соединениями – мы можем их переносить. Но нужно, чтоб падали они очень мягко: они сто́ят целое состояние. Поэтому мы все время страхуем их падение веревками.

– А кто же выдерживает такое натяжение?

– Раджа, – ответил он, подняв вверх большой палец. Слониха Раджа в сбруе стояла, не поднимая ноги, на привязанных к главным столбам веревках и удерживая их в натянутом состоянии. Фрайни отметила, что трое мужчин из группы работающих стоят, опершись на крючья, и покуривают. Ответственный за оборудование тоже их заметил.

– Эй, парни! Идите сюда и помогите.

Один из куривших сделал неприличный жест, а главный механик, спокойно подойдя к падающей палатке, приподнял его и выкинул из-под брезента. Мужчина стоял, потирая одну руку другой, залепленной пластырем.

– Хотите работать в цирке, – спокойно сказал главный механик, не вынимая сигарету, так и прилипшую к нижней губе (она никогда не меняла положения), – так работайте!

– Мистер Джонс сказал…

– Да я… – Механик оглянулся на Фрайни и не закончил предложения. – Меня не волнует, что там говорит мистер Джонс. Не он главный механик – а я. Так что несите брезент или убирайтесь!

Трое с мрачным видом ушли. Механик выплюнул сигарету и медленно вдавил ее в пыль носком ботинка.

– А теперь – смотри, – сказал он.

Палатка медленно, с тяжелым вздохом, надуваясь, как воздушный шар, пошла вниз. Когда она упала, Раджа отступила и стала терпеливо ждать, пока кто-нибудь снимет с нее сбрую. Целая армия рабочих набросилась на лежащее теперь плашмя круглое полотнище, разделила брезент, расшнуровав, на отдельные секции, мили веревок, столбы, палаточные крючья, электрооборудование и проволоку.

– У вас теперь и фонари есть, – прокомментировала Фрайни.

– Да, босс купил генератор. А на этом его перевозят. Гораздо лучше прежних фонарей. Работали на бензине, испарения чертовски опасны. Электрические просто прелесть. Но воздушные гимнасты говорят, что от них слишком жарко под куполом. Ох уж эти гимнасты, – проворчал он, – таких капризных, как они, в цирке только поискать!

Фрайни неожиданно вспомнила, что она разговаривает с самым главным в цирке человеком. Без этого высокого компетентного человека не было бы никаких номеров, у цирка не было бы ни крыши, ни огней, ни арены. А ведь кажется, что такая ответственность его совсем не угнетает. И при этом ничто не ускользает от его взгляда.

Лошади ржали, верблюды плевались и гудели, Раджу, уже без сбруи, вели через толпу за одно ухо. Грузовики всех видов заводились или старались завестись. Воздух потемнел от выхлопов. И гудел от выкриков.

– Мисс Ферн, – сказал голос где-то у талии Фрайни. Теперь она не вертелась в поисках говорившего, а сразу опустилась на колено. Карлик, казалось, нервничал.

– Мистер Бертон, – сказала она, – доброе утро.

– Не хотите ли ехать со мной? – несмело проговорил он. – Мы с каталонцами едем в конвое. Или вы уже нашли себе компанию?

Тело Фрайни вдруг сладко заныло при воспоминании о прикосновениях Алана Ли. Она отогнала от себя предательскую мысль о том, как хорошо было бы отдаться друг другу в движущемся фургоне.

– А я не должна ехать с остальными девушками? – спросила она.

– Нет, – ответил механик. – Девушки устраиваются там, где есть свободное место. Поезжай с мистером Бертоном, дорогая. С ним тебе будет комфортнее. Да и безопаснее, – улыбнулся он.

Так как мистер Бертон вытянулся на целые четыре фута (по рекламе – рост три фута семь дюймов), Фрайни вернула свое тело в прежнее положение.

– Спасибо, что рассказали мне про палатки, – поспешно поблагодарила она механика. – Самое интересное. – Он бросил на нее удивленный взгляд, и она с опозданием поняла, что последние слова были сказаны не тем тоном.

– Пора идти, – добавила она и последовала за карликом через разобранный лагерь к его фургону. Везла его большая и терпеливая лошадь, которой правил один из каталонцев.

– Hola! – приветствовал он их. – Il vaut mieux aller seul qu’en mauvaise compagnie. – Лучше путешествовать одному, чем в плохой компании, – добавил он, с неодобрением оглядывая розовое платье. Когда Фрайни подошла ближе, он ее узнал и пробормотал извинения. Фрайни улыбнулась. Карлик забрался по боковой части фургона и взял поводья.

– Merci, Benet, – сказал мистер Бертон. – Сядете рядом со мной, мисс Ферн?

Важного вида темнокожий мальчик подсадил Фрайни, и она, придерживая тюрбан, устроилась рядом с мистером Бертоном.

– Все так быстро исчезает, – сказала она со вздохом.