Круглый год. Детская жизнь по календарю

Издания советских календарей для учащейся молодежи, подобно общим календарям и численникам, отражали эту двойственность. «Юный товарищ», выпущенный в Москве на 1923 год, представлял тип советского календаря переходной эпохи[219]. Издание, совмещавшее в себе табель-календарь и записную книжку, было перепечаткой прежнего типа школьного календаря (карманный формат в твердом переплете, удобный для хранения в кармане гимназической куртки). Обложка календаря была оформлена в сером цвете, с изысканным росчерком названия (в таком стиле и формате издавались календари Вольфа). О том, что власть сменилась, свидетельствовал текст песни «Интернационал», напечатанный на той странице, где прежде был портрет государя императора и тезоименитства членов царского дома. Числа в календаре были даны по старому и новому стилю, с указанием и церковных, и советских праздников. Так, праздник Богоявления 19 января мирно соседствовал с событиями 9 января 1905 года, отмечавшимися 22 января[220], а первомайский Праздник рабочих всего мира был вместе с Вознесением Господним 17 мая. Разделы записной книжки в «Юном товарище» включали в себя списки книг, взятых в библиотеке, темы домашних и классных сочинений, перечни школьных мероприятий и другие эпизоды из дореволюционной жизни школьника и гимназиста. Нововведенные разделы «Памятка всеобуча» и «Моя стрельба» перемежались со старорежимными «Литературным листком» и «Моей корреспонденцией».

Юный товарищ. Календарь и записная книжка для учащихся на 1923 год. М.: Гос. изд‑во, 1922

Против оставшихся в календарях церковных праздников выступали воинствующие безбожники и активисты пионерского движения. Они вдохновляли школьников на посещение учебных заведений в дни церковных праздников, но не с целью учебы, а в назидание родителям. Один из агитаторов докладывал, что ленинградские пионеры отметили Пасху 1929 года выходом на учебу, ускорив тем самым окончательную реформу советского календаря.

В тот день, когда фабрики и заводы Ленинграда остановили свои машины и гудки, – с книгами под мышкой, с книгами в ранцах, болтающимися за плечами, бежали в свои классы молодые безбожники. 4–6 мая 1929 года школа работала. Каникул не было <курсив А. Гусева>[221].

Ради того, чтобы добить старый календарь, пионеры были готовы отказаться от пасхальных каникул и выйти в праздничные дни на учебу (их «неразумные» родители в это время праздновали Пасху).

Тема ленинской календарной реформы, обернувшейся для населения «раздвоением календаря», получила отражение в ранней советской литературе и журнальной публицистике для детей. Приверженность старому календарю маркировала отрицательного персонажа как противника новой власти или несознательного элемента, но сама история изображалась с элементами комической путаницы. То, что для взрослых казалось календарным кошмаром, дети и подростки воспринимают как позитивное обновление жизни. В рассказе Льва Кассиля «Раздвоение календаря» факт календарной реформы представлен как история с элементами игры и переодевания[222]:

Хорошо помню тот день 1918 года, когда рано утром ко мне прибежал мой одноклассник и приятель Гришка Федоров и первым сообщил, что товарищ Ленин объявил декрет о новом календаре. Мы с этого дня стали жить по новому стилю, сразу перескочив вперед на тринадцать дней. Так как и время тогда по всей Советской России перевели на два часа вперед, то многие у нас в городке еще долго путались в днях и часах. То и дело слышалось: «Значит, я буду в два часа по новому времени, 12 числа по старому стилю…»

Согласно сюжету, белогвардейский офицер собирался отпраздновать Новый год по старому стилю в освобожденной от большевиков Москве, а революционно настроенные подростки тайком отмечают наступление Нового года по ленинскому декрету, торжественно передвигая на металлическом календаре числа на 13 дней вперед. Празднование большевистского Нового года завершается комическим и рискованным одновременно театральным розыгрышем. Тема «раздвоения календаря» предстала в гротескно-комическом стиле, характерном для прозы раннего Кассиля. Остроумием и склонностью к розыгрышам обладал и сам писатель[223].