Крысиный король

– Ладно. Джангла разного много. Есть интеллиджент-джангл, есть хардстеп. Текстеп. Джаз-джангл. Я все это люблю, но сама хардстеп не умею. Есть какие-то границы. Если хочешь хардстепа, иди к Эду Рашу или Скайскреперу. Я работаю скорее как Букем или диджей Рэп. – Наташа страшно собой гордилась, потому что Пит явно понятия не имел, о чем она говорит, и прятал глаза.

– Диджеи теперь работают с музыкантами, Голди взял ударника и все такое. Некоторым это не нравится. Они говорят, что джангл бывает только цифровой. Я так не упарываюсь, но и тащить тебя на сцену прям сейчас не собираюсь. Я хочу, наверное, немножко с тобой поиграть, записать пару сэмплов с твоей флейты. И тогда уже их использовать.

Пит кивнул, торопливо собирая флейту.

Савл проснулся в тронном зале глубоко под землей. Он сидел, сжавшись от холода, у подножия трона, на котором застыл Крысиный король. Как только Савл открыл глаза, Король вскочил. Он ждал Савла.

Они поели, вылезли из зала по кирпичной лестнице, спрятанной за троном, выбрались в канализацию через еще один тайный люк. Савл шел вслед за Крысиным королем по туннелям, но на этот раз смотрел, где они находятся, и рисовал у себя в голове карту.

Вода ревела вокруг – в городе шел дождь, и вода стекала сюда по стокам. Она скользила по кирпичным стенам и казалась странно жирной. Стену покрывал белый полупрозрачный жирный налет.

– Рестораны, – прошипел Крысиный король, ковыряя налет. Савл стал ступать осторожнее, чтобы не вляпаться. Он чувствовал запах пережаренного фритюра и прогорклого масла. Захотелось есть. Он провел пальцем по стене, слизал клейкую жижу с пальца и рассмеялся, удивляясь, что может теперь питаться отбросами.

Савл слышал, как разбегаются с их пути разные твари. Коридоры кишели крысами. Заслышав их приближение, они бросали глодать стены и убирались прочь. Крысиный король шипел, разгоняя их.

Вдвоем они вылезли из-под земли, где-то на задворках Пикадилли, рядом с вонючей кучей объедков, происходивших из лучших ресторанов Лондона.

Они поели. Савл сожрал странный кусок подтухшей трески в каком-то хитром соусе, а Крысиный король предпочел мятый тирамису и поленту.

Потом они полезли на крышу. Крысиный король забирался наверх по лестнице из железных труб и ломаных кирпичей. Как только он дотронулся до нее, Савлу сразу стало ясно, зачем здесь эти трубы. Он теперь видел сквозь унылую реальность. Альтернативная архитектура и топография предлагали массу возможностей. Он без колебаний последовал за Крысиным королем. Никто не видел, как он бежал по крыше.

Они почти не говорили. Иногда Крысиный король останавливался и смотрел на Савла, изучал, как он двигается, кивал или показывал, как можно получше залезть наверх, спрятаться или спрыгнуть. Они пробирались по банкам и издательствам, ловко и незаметно.

Крысиный король шепотом давал пространные объяснения. Он показывал на дома и говорил что-то Савлу, намекая на страшную правду, скрытую за грязными стенами и неровными рядами труб, где жили разбегавшиеся при их появлении коты.

Они пробирались по центру Лондона, то карабкаясь вверх, то продвигаясь ползком, то проходя по домам, то ныряя между ними, то пробегая над офисами, то проползая под улицами. В жизнь Савла пришла магия. И то, что он ее не понимал, уже не имело значения.

Мир жалких дешевых фокусов остался в миллионах миль от него. Его жизнь наполнило новое колдовство, сила, которая проникла в камеру и вытащила его, грязная, первобытная мощь, волшебство, воняющее мочой. Своеобразное городское вуду, работающее на жертвоприношениях автомобильных аварий, людей и кошек, умирающих на тротуаре, и-цзин разбитых витрин и ограбленных магазинов, каббала дорожных знаков. Савл чувствовал, что Крысиный король смотрит на него. Голова кружилась от темной, животной энергии.

Они поели. Прошли к северу от Кингс-Кросс и Ислингтона. Свет уже угасал. Они миновали Хэмпстед, но Савл еще не успел устать. Иногда он подкреплялся содержимым мусорных баков. Они забежали в Хэмпстед-Хит, петляя по маленьким паркам и не обращая внимания на автобусы, катившие к границам финансового мира, в Сити.

Савл и Крысиный король стояли у черного входа кафе на углу Хай-Холборн и Кингсуэй. На востоке высился лес небоскребов, где зарабатываются огромные деньги. Над ними нависало огромное здание, финансовый Горменгаст[2], гора стали и бетона, которая расползлась над кварталом, как опухоль. Неясно было, где она начинается и где кончается.

На Ледброук-Гроув Пит смотрел Наташе через плечо. Она тыкала пальцем в крошечный серый экранчик синтезатора, объясняя, как отображаются на нем ритмы, ревущие из колонок. Наташа играла со звуком, дергала туда-сюда высокие частоты, а Пит переводил бесцветные глаза с экрана на колонку и на флейту.

Фабиан выскочил из полицейского участка Уиллсдена, ругаясь последними словами. Он срывался то на богохульство, то на местный жаргон, то на американский сленг.

– Суки, сволочи, мать вашу, выродки, бледножопые уроды, охренели вконец.