Кто играет в кости со Вселенной?

В моменте болезненно принимать, что неудача – это опыт, к которому надо относиться положительно. (В те годы я даже такого подхода не знал.) Только спустя годы я понял, что «Сольна» стала еще одним звеном в счастливой цепочке. Обучающим, вразумляющим, но необходимым. Так же, как мой облом с партнерством с ребятами из «Таксы». Жизнь преподнесла урок и закрепила постулат: не покупать старье – мой удел покупать только новую технику! Как бы дорого она ни стоила. У классика менеджмента Питера Друкера есть схожая мысль: он настоятельно советует покупать только новое современное оборудование – оно задает новые технологии, которые «тянут» предприятие вперед. И я в дальнейшем покупал только машины с завода – никаких «секонд-хенд». Друкер оказался прав – этот прием вывел «Любавич» через несколько лет в число передовых типографий страны. Высокий имидж, прибыли, дивиденды, а главное, животворящая энергетика шли следом за новой техникой.

Но противоречив человек. Крупные покупки я совершал смело, инвестировал большие суммы легко. А вот по мелочам, как в той истории с факсом, мог упорствовать и не тратиться. Особенно когда мне советовали подчиненные что-то купить не тем тоном или в неудачную минуту. Протестное поведение и меня не обошло стороной.

Судьба (а может, и лично Панфилов с того света :-) компенсировала мне травму с «Сольной», выкатив на взлетную полосу, после чего начался стремительный взлет типографии «Любавич». Неудача, а тем более набор неудач – это будущие победы. Утешимся этим лозунгом, когда хочется выть от несправедливости судьбы. Об этом – в следующей части книги.

Бодрость духа притянется вслед за новой техникой, успешные люди готовы вкалывать в кредит на перспективу.

Завет прадеда Яши (Продолжение письма к сыну)

Они не могли, когда хотели, потому что не хотели, когда могли.

Народная мудрость

Привет, Даня!

Продолжаю рассказывать про предков. Извини, но эта история с некоторым нравоучением. Я знаю, что молодежь относится скептически к опыту прошлого. Но эта история про моего прадеда Якова, твоего прапрадеда, полезна всем. Начну с недавних событий, а потом перекину мостик в начало ХХ века.

Тяжесть на душе я рассеивал на даче. Отсутствие людей, запах хвойного леса, знакомые с детства улочки и тропинки. Карельский перешеек – курортная местность всегда привлекала чистым воздухом: и дореволюционную российскую интеллигенцию, и финскую в двадцатые – тридцатые годы. Но сегодня покой не восстановился. Заглушить внутренний монолог не получалось. Я вышел из дома. Начинало темнеть.

Утром еще все шло в обычной, рабочей суете. Но принесла нелегкая – наехали бандиты, затребовали три тысячи долларов. По надуманному поводу. На «стрелке» мне хамским тоном объяснили, кто виноват и почему должен платить отступные. Иначе начнется «война». Мои аргументы игнорировались. Нужна мне война? Нет, не нужна. Что я могу выставить как встречную силу? Ничего! Но не башлять же каждому хмырю? А может, это развод? Откуда мне знать, кто стоит за этими бандитами? А времени на поиск защитника нет – ответ завтра. Вот это и бесит – беспомощность. До чего тошно все! Три тысячи – не убойная сумма, смогу насобирать. Но почему я должен кому-то отдавать кровно нажитое?! Войдут во вкус – будут ходить за мздой каждую неделю. Кто их знает? Или лечь на дно? Эх, лучше сбежать. Значит, закрыть бизнес. Тоже глупо – все крутится, люди при деле. Эх, кто подскажет, как правильно поступить?!

Стоп! Стоп! Я же хочу прекратить монолог! Тошнотные токсины разливаются по груди. Мерзкое, гнилостное чувство. Надо хотя бы на сегодня успокоиться. Например, приглушить яд бодрой прогулкой.

Я дошел до железной дороги и повернул налево на Паровозную улицу. Свистнула, набирая от станции ход, вечерняя электричка в Питер. Грунтовка понемногу отворачивала от полотна железных дорог и стремилась в лес. А вот и старая знакомая – березовая роща. Листья уже облетели. Тихо, безлюдно, хорошо. Между деревьев виднелись крупные гранитные валуны от старого фундамента. За рощей, в траве остатки брусчатки. Когда-то в школьные годы, проезжая на велосипеде это место, удивлялся, откуда и зачем здесь, в конце пустынной улицы, кусок мостовой? Случайные камни? Нет, не похоже. Но откуда?

Уже в зрелом возрасте я наткнулся на дореволюционную карту Териок (так назывался этот курортный поселок до прихода советской власти). Оказалось, что на Паровозной улице был железнодорожный вокзал. Вот откуда остатки мостовой!

Сквозь тучи пробиваются лучи вечернего солнца, вытягиваются тени берез, прорисовывается в воздухе абрис старого вокзала.

– Трудности? – старческий голос задает вопрос.

– У кого? – я дергаюсь и оглядываюсь.

Улица пуста. Кто говорит? Что за глюк?