Кто играет в кости со Вселенной?

Про «молчи», третье слагаемое в формуле РИМ, где Эйнштейн хитро улыбается глазами, пришла в голову только такая идея – мол, молчи, не шуми, а то пропустишь слабые толчки рынка. А с этих толчков может начаться землетрясение. А ты все галдел, среди шумного бала оторвался от дел, не услышал сигнала…

А предприятие, успешно пройдя рифы «детского» этапа жизненного цикла, незаметно вплыло в бухту «давай-давай» (по классификации Ицхака Адизеса). Просится другая метафора: не бригантина, а ребенок. На теле оставались болезненные пятна диатеза – отсутствовал учет затрат, финансовых планов, регламентов, ресурсы распылялись по разным направлениям. И это было нормально. Просто я об этом не догадывался. Для меня самое важное – накормить малыша сытнее. И его кормили менеджеры коммерческого отдела: рост продаж – основная фокусировка. «Любавич» наливался соком и силами на радость родителю. Правда, в жизни появились боковые отвлечения на развлечения – замаячила радостная перспектива строительства здания. Не заиграется ли ребенок в этой песочнице – я не знал наперед. Рисковал. Но, как читатель узнает из следующих глав, риск оправдался – в песочнице я нашел бриллиант.

Спасибо отцу, что своевременно съязвил по поводу «настоящее у меня предприятие или нет»! Пришлось доказывать ему, что я тоже не лыком шит. И появление Степана на моем пути как необходимое звено в цепочке. И плюс – открывшаяся во мне строительная жилка. Все складывалось.

Еще раз резюме третьего этапа: бригантина несется на полной скорости, ветер дует в паруса – цепочка событий продолжает складываться в пользу «Любавича». Азартные ходы оказываются удачными, плюс рост полиграфического рынка, плюс самоотверженная работа сотрудников, плюс случайные найденные бриллианты. Тема книги – везение, а вывод – помощь Высших сил не исчезла и на этапе «детство».

И чтобы повеселить скучающего Бога – в конце этой части еще один смешной случай из жизни типографии.

Моэль (Рассказ из цикла «Директорские будни»)

Встречается такой подвид наемных работников – смельчаки. Они через секретаршу официально записываются на прием к директору. А когда заходят в кабинет, сразу без обиняков: «Давно, Нил Кузьмич, вы не поднимали нам расценки», «Доколе у нас будут такие нищенские оклады?!», «Вы, Нил Кузьмич, возможно, не в курсе, что инфляция на дворе, – так я вам расскажу, сколько колбаса раньше стоила, а сколько теперь». Что ответить? Согласиться – за смельчаком попрутся другие: где на всех доход найти? Отказать – он начнет работать спустя рукава.

Управленческая наука дает директорам такой совет – предложите храбрецам освоить совмещенную профессию. За что и пообещать прибавку к зарплате.

Поглядим на зеркальную картинку. Директор-нытик к месту и не к месту скрипит, что падает прибыль, государство плющит поборами, конкуренция звереет. Такие типажи тоже встречаются. Причем занудствует независимо от того – растет рынок или нет. Подчиненные понимают, что в ближайшее время прибавки ждать не придется. Почему наука не советует такому брюзге совместить директорство с какой-то другой работой? Это подхлестнет директорскую креативность, появятся свежие идеи – глядишь, и дела у предприятия пойдут вверх.

Недавно выяснилось, что шанс совместить должности витал и надо мной. В аккурат в разгар кризиса N-го года.

В середине рабочего дня секретарша сообщает: «Звонит какой-то Сильвестр из Хайфы. Фамилию не расслышала. Соединять?» Ну конечно, соединять.

Сильвестр – мой бывший работник. Любопытный типаж. Это надо было такое имя ребенку дать! У нас его кликали Сеней, короче и быстрее. Селивестр – значит «лесной, дикий». Его родители как будто напророчили судьбу: долгие годы он служил егерем в тихвинских лесах, с людьми общался редко, стал замкнутым. Потом егерское хозяйство подпало под реформу, ставку сократили. Он подался в Питер. Как-то через знакомых попал в нашу типографию, попросился на любую должность. По виду тихий, непьющий, рукастый. Взял я его подсобником.

Сильвестр при устройстве на работу не спросил про зарплату, но выдвинул два категорических условия. Первое – ему нужен угол для ночевки, потому что «в съемных комнатах с соседями не могу ужиться». Второе – гарантированный выходной в субботу. Каморку с раскладушкой в корпусе я ему организовал: отделил часть участка механиков перегородкой. Чего не помочь человеку? Да и за зданием присмотрит ночью. С выходным я тоже согласился: суббота, конечно, не самый удобный для производства день без подсобника, лучше бы воскресенье – ну да ладно.

Мастера и станочники не нарадовались на Сеню: он безропотно и старательно подвозил и отвозил на склад палеты с бумагой и готовой продукцией. Заканчивал рабочий день последним, никому не отказывал. На фоне предыдущих чернорабочих был смекалист. После работы исчезал в своей каморке, читал книги, которые печатала типография. В магазины ходил редко. С первой зарплаты купил приличный пиджак, спортивный костюм.