Кто играет в кости со Вселенной?

Но ведь был на волоске от рокового решения. Я в последующие годы разговаривал с бизнесменами, которые продали бизнес в молодом возрасте. Они хорохорились, мол, все хорошо сделали, но видно, что их мучало неприятное чувство «раннего выхода из игры». Можно опять предположить, что мне просто повезло в тот проверочный час. Но нет. Ох, кто-то мне помог – подослал этого психолога. Так был велик соблазн все продать. И почему я ему поверил с первого слова? Кто-то точно стоял рядом и нашептал: «слушайся его». Кто?

Попробуй развести по разным углам дело и психологические зажимы – а там, глядишь, противник выбросит полотенце на ринг.

Глава 2. Белая полоса

При помощи совпадений Бог сохраняет анонимность.

Альберт Эйнштейн

Ничто не вечно под луной – «вязкие» года тоже не вечны, постепенно уходят в прошлое. Параллельно заканчивается трехлетний инвестиционный цикл. Тяжелый, нервный, мною же перегруженный «лишними» покупками.

Уже виден свет прожектора в конце туннеля. Стройка производственного корпуса подходит к завершению – я обсуждаю с рабочими не балки, кирпичные кладки и перекрытия, а розетки, межкомнатные двери, колор для окраски коридоров. Неспешно готовлюсь к переезду. Из Чехии едет новая Polly-474 на замену неудачной старшей сестре. Денежные резервы «Любавича» исчерпаны, но финансового краха не произошло – предприятие держится на плаву. Коммерческий отдел загружает производственные мощности, несмотря на растущую конкуренцию. Эх, не заявился бы непредвиденный кризис, не сорваться бы в пропасть под конец цикла. Еще накопить немного средств на переезд, а там уже отдышимся и будем отстреливаться от врагов с легким сердцем.

Но я неугомонный, сохраняю свой стиль. Раз уж переезжаем на новую площадку – почему бы не заменить «старушку» Polly-566 на машину из топовых брендов. А это опять нагрузка на финансы, которые три последние года даже не поют романсы, а пищат, зажатые между разными фронтами. Зачем так накручивать ситуацию? Какое-то протестное поведение, как у подростка: мол, вы, обстоятельства, меня мурыжили, так я вам отвечу!

Естественно, пришлось привлекать заемные средства. Это была очередная игра с непредсказуемым концом. По-прежнему российский бизнес ждал обвала рубля, а покупку оборудования банки финансировали только в долларах. Вика к тому моменту уволилась из КМБ, и я выбрал нового партнера – лизинговую компанию «Северная Венеция», сотрудничество с которой длилось два десятилетия.

Предстояло определиться, на какой из топовых брендов печатной техники сделать ставку. В полиграфическом мире шесть таких производителей листовых печатных машин – три японских и три немецких. Самый популярный бренд – немецкий Heidelberg. В России почти все типографии покупали машины именно этого производителя. Я же запал на японскую марку Komori. Она в нашей стране только-только появилась на рынке. Кот в мешке. В Петербурге как раз открылся филиал фирмы YAM, которая продавала и предоставляла сервис Komori. Почему мне захотелось купить именно эту торговую марку? Сложно объяснить разумно. Да, нравился японский дизайн. Да, Петербургский филиал возглавил знакомый, и мне хотелось его поддержать. Да, я был наслышан о высококачественной сборке японской техники, а после драмы с чешской машиной – надежность стала первостепенным критерием. Но это не то мерило, по которому выбирают оборудование стоимостью более полумиллиона долларов…

Про Heidelberg все было известно: большинство конкурентов успешно эксплуатировали, сервис известен, с менеджерами немецкого концерна выстроились почти дружеские отношения. А о Komori только наслышан, ни отзывов российских коллег, потрогать руками – только на выставке. Если вылетит какая-нибудь деталь, то страшно представить – сколько ждать ее поставки из Японии? В трезвом рассудке нельзя брать такую технику. Особенно в моем случае, когда финансовые риски еще не отступили.

Наверное, накопилось во мне слишком много: вытащивший жилы долгострой, неудача с Polly-474, кризис среднего возраста. И, возможно, самое главное – контраст картинки: три года рутинной лямки после куража предыдущего периода, когда захлестывала эйфория от побед. Точно – хотелось протестовать. Против кого? Против себя, обстоятельств, несправедливого мира? Смешно. Как будто говорил вечернему собеседнику: «Хочу быть непохожим на других и буду!» Как потом шутили надо мной питерские конкуренты: «В семье не без комори».

Ни судьба, ни японцы меня не подвели. С Komori я не промахнулся. Две трудности возникло. Первая – печатники не быстро приспособились к программному обеспечению и узким размерам (под японского субтильного человека), но когда освоили – остались довольны.