Кто поведет тебя во тьму (СИ)

— Разве это человеческие? — Виктория изогнула губы в улыбке. — Давай сравним. У эльфов есть Кинтарра — и нас туда пустили только после досмотра и на короткий срок. У дварфов есть клановые шахты, и если бы не ручательство Торвальда, мы никогда не попали бы к Клану Колеса. Поселения карликов надежно скрыты. И даже у орков есть свои деревни, и инородцу там придется трудно. А что у нас? Сколько людей в «человеческом» Каладоне? Шестьдесят процентов? Пятьдесят? Эльфы, полурослики и дварфы переезжают в крупные города целыми семьями. А с притоком дешевой орочьей силы соотношение каждый день меняется — и не в нашу пользу.

— Что же в этом дурного? — Вирджил вытянул ноги — с его ростом он почти упирался ступнями в противоположную стену. — Мы ведь торгуем, учимся друг у друга… и про рабочую силу вы сами сказали…

Он не мог представить Каладон без эльфийских лавок с магическим оружием и амулетами, без дварфьих общин, где изготавливали самые хитрые детали для станков и механизмов, без одетых в одинаковые робы орков в порту, которые разгружали корабли и с уханьем и мясницким хэканьем поодиночке перетаскивали с места на место ящики, которые люди поднимали бы втроем. В храме панариев служило множество эльфов и полуэльфов, гильдию ювелиров издавна держали в руках карлики. Каладон не был бы Каладоном без пестрой толпы, где изящные эльфийские сюртуки соседствовали с цветными жилетами полуросликов и модными куртками людей. Даже подумать странно.

— До определенного предела — совершенно ничего дурного, — согласилась Виктория. — Но когда этот предел пройден, бывшие гости вдруг начинают вести себя, как хозяева. Здесь, в Каладоне, на троне хотя бы сидит Фарад, хотя его советники тщательно перетягивают одеяло на себя, но пока не преуспели. А вот в высших кругах Таранта давно высказывают предложения ограничить влияние людей в Промышленном Совете. Люди слишком нетерпеливы! Люди слишком мало живут и из страха смерти совершают непродуманные поступки! Люди мало задумываются о последствиях! Лучше передать бразды правления кому-нибудь более хладнокровному, более уравновешенному. В идеале — древнему мудрому народу карликов. Ты можешь представить, чтобы где-нибудь в Кинтарре завели разговор, что эльфы слишком консервативны и им нужно для развития вмешательство людей?

Вирджил не мог. Он вообще слабо представлял себе жизнь Кинтарры. Она была ему ничуть не ближе, чем жизнь деревни Бедокаан, разве что из эльфов никакие браконьеры не рискнули бы шить чемоданы. В Кинтарре он всегда казался себе грубым и неотесанным, хотя никто не делал замечаний. Как будто он явился в приличный дом в костюме трубочиста, а хозяева слишком хорошо воспитаны, чтобы сказать об этом, но заранее прикидывают, во сколько обойдется чистка диванов и ковров. Даже в особняке Бейтса, с его наборным паркетом, дорогой мебелью, картинами и зеркалами, Вирджил не чувствовал себя так неловко, как в самом простом эльфийском домике.

— Но ведь в Таранте есть Бейтс, — сказал он. — Бейтса нельзя просто так подвинуть…

— Нельзя. Но Бейтс не вечен и уже немолод. После его смерти начнется передел сфер влияния, и, уверяю тебя, карлики и оседлые дварфы в Промышленном Совете не упустят свой шанс. Но дело не только в политике и бизнесе. Приведу простой пример: Бойл. Городская стража не решается зайти в район города, который нанялись охранять, потому что там, видите ли, резвятся орки и полуогры! Засядь в Бойле человеческая банда, ее выкурили бы при необходимости. Вместо этого стража и власти с безопасного расстояния наблюдали за развернувшейся войной. А если бы стражники и решились на вылазку, немедленно нашелся бы какой-нибудь орколюбец вроде Бэбкока и поднял крик о том, как притесняют несчастных, у которых еле хватает денег на корку хлеба. О том, что они попросту спускают на выпивку все награбленное, ораторы обычно не упоминают. Молчу уже, что среди орков, например, считается ухаживанием, когда мужчина хватает женщину за волосы и тащит в логово. Многие из них сохраняют свои милые привычки и в городах, куда приходят на заработки. Ты сам был свидетелем…

Вирджил был свидетелем, когда во время их прогулки по ночному Таранту немного замешкался, и какой-то оборванец решил, что одинокая хрупкая леди отлично подходит, чтобы утолить похоть. Виктория тогда даже не успела достать пистолет, потому что вмешался разъяренный Вирджил. Он редко радовался тому, что успел побывать не только послушником, но и бандитом, и тогда был как раз такой редкий случай.