Кто ты, Билли Притти?

Я знаю, что он вернулся, и теперь у меня в голове только одна мысль: увидеть его. И я иногда еду в метро не в свою сторону и хожу по кварталу, где, думается мне, могу его встретить. На этой стадии это уже не просто крюк, это маршрут. Если я действительно его встречу, обмануть никого не удастся. Но этого не происходит. Я прохожу мимо его дома, давая себе обещание, что сделаю это только один раз. Пройду – и все. Я провоцирую судьбу, одновременно полностью на нее полагаясь. И вот однажды дверь его дома открывается. Я сразу узнаю его мать. Высокая, стройная, подбородок поднят, чтобы наверняка смотреть на людей сверху вниз. С тех пор как я видела ее в последний раз, пара очков оседлала ее нос. За исключением этой детали, она совсем не изменилась. Она прижимает сумочку к груди с видом женщины в бегах. Что может случиться с человеком, до такой степени избегающим опасности? Ничего, конечно же, в этом-то вся и беда. Люди, с которыми никогда ничего не случалось, всегда ждут, что непременно что-то случится.

Она смотрит направо, налево, потом вперед, и тут ее взгляд встречается с моим. Сама того не осознавая, я остановилась и уставилась на нее с другой стороны улицы. Она видела меня только раз, но я понимаю, что она меня узнала. Понимаю по тому, как слегка дернулась ее голова при виде меня.

Она переходит улицу и приближается ко мне.

– Здравствуй, Билли. Билли, я не ошиблась?

Я молча киваю.

– Полагаю, ты надеялась увидеть Максима. К сожалению, его здесь нет. Он ушел со своей подругой Агатой. Это девушка, с которой он живет в Канаде. Я скажу ему, что ты заходила, если хочешь.

Она выдерживает паузу, рассматривая меня с головы до ног.

– Как бы то ни было, надо признать очевидное. И для тебя, и для него это вряд ли хорошая идея.

Глава 13 2015

Мне 24 года. Я живу все в той же крошечной комнате, из которой видна часть Парижа. Я установила деревянную доску на защитное ограждение моего единственного окна и летом пишу здесь. Над городом. Я продолжаю писать заметки и еще веду блог, в котором рассказываю о многом, прячась за псевдонимом. Зимой холодный воздух просачивается сквозь одинарное стекло, и я надеваю несколько свитеров, брюк и даже носков, чтобы не включать на полную мощность отопление. Но ни на секунду не задумываюсь о переезде.

Однажды утром я слышу шум в коридоре. Выглядываю из-за приоткрытой двери и вижу, как девушка примерно моих лет тянет по полу большой чемодан на колесиках. Она останавливается у соседней двери и так длинно, так тяжко вздыхает, что я сразу сомневаюсь, в чемодане ли тут дело. И действительно, позже я узна́ю, что она тащит за собой куда больший груз. Я тут же закрываю дверь своей комнаты, как можно тише, чтобы она не заметила.

Вечером она стучится ко мне. Я открываю, и, прежде чем успеваю что-то сказать, она сует мне в руки бутылку вина и пакет макарон. «Из виноградного жмыха, но пить можно. У тебя есть масло?» – говорит она и проходит внутрь, не дожидаясь приглашения. Рассматривает комнату, в которой я живу, бросает взгляд на кипу блокнотов на этажерке из IKEA, подходит к единственной на моих стенах рамке: это моя первая статья. Тут же поворачивается на каблуках и из-под своих больших круглых очков окидывает меня взглядом с головы до ног. «Ты журналистка?» Я киваю, и она продолжает осматривать комнату. «Ясно, без сюрпризов, мы живем в одном курятнике». Она протягивает мне руку, и я робко пожимаю ее.

– Меня зовут Астрид.

– Билли.

– Очень приятно, Билли. Надеюсь, ты классная, иначе придется проявлять немало фантазии, чтобы избегать совместного времяпрепровождения.

* * *

Я постоянно где-то бываю с Астрид, которая установила единственное правило: не возвращаться домой вместе. Я множу истории с парнями, которых больше никогда не увижу. Они называют мне свои имена, и я тут же их забываю. Адам, Жорис, Карим, Грегуар. В конце концов, какая разница, я не произношу их больше одного раза. Они рассказывают о себе, один инженер, другой курьер, продавец, официант, и я слушаю, как они говорят о вещах, мало меня интересующих, затягиваясь сигаретой и глядя в какую-то точку на потолке моей комнаты. Поднимаясь по лестнице, я предупреждаю их, что предпочитаю спать одна, и вижу, что некоторые воспринимают эту информацию как вызов. Надеются заставить меня передумать. Но это у них никогда не получается.

Однажды вечером, когда я сижу в углу барной стойки, один парень шепчет мне на ухо свое имя: Максим. Это нелепо, смешно, неожиданно, но мое сердце замирает. А ведь я не думала о Максиме несколько месяцев. И вот опять.