Куджо

– В ноль часов тридцать четыре минуты патрульный Фишер был направлен по вашей просьбе к вашему дому номер восемьдесят три на Ларч-стрит. Приехав на место, он обнаружил, что ни во дворе, ни в гараже нет машины. Он неоднократно звонил в дверной звонок, не дождался ответа и вошел в дом, отперев дверь запасным ключом. Внутри обнаружилось, что дом разгромлен. Мебель перевернута, бутылки со спиртным разбиты, пол и все бытовые приборы на кухне засыпаны стиральным порошком…

– Господи, это Кемп, – прошептал Вик. Его мысли сразу же завертелись вокруг записки: У ТЕБЯ ЕСТЬ ВОПРОСЫ? Еще тогда, в прошлый четверг он подумал, что эта записка, помимо прочего, кое-что говорит о характере человека, ее написавшего. Человека, способного на подлую месть бросившей его женщине. Что Кемп сделал теперь? Помимо того, что разгромил их дом, как взбешенная гарпия?

– Мистер Трентон?

– Да, я вас слушаю.

Баннерман откашлялся, словно ему было трудно приступить к следующей части рассказа.

– Патрульный Фишер поднялся на второй этаж. Наверху все осталось нетронутым, но он обнаружил… э… некую белесую жидкость, скорее всего, сперму… на покрывале двуспальной кровати в хозяйской спальне. – Он помолчал и добавил с неуместным, но явно нечаянным юмором: – На кровати, по всей видимости, не спали.

– Где моя жена? – крикнул Вик в трубку. – Где мой сын? У вас есть какие-то соображения?

– Не паникуй, – сказал Роджер и положил руку ему на плечо. Роджеру легко говорить «не паникуй». Его жена дома в постели. И дочери тоже. Вик стряхнул его руку.

– Мистер Трентон, сейчас я могу сказать только одно. Детективы полиции штата уже на месте, мои ребята им помогают. В хозяйской спальне и в комнате вашего сына все в полном порядке.

– Если не считать чьей-то спермы на нашей постели, – яростно проговорил Вик. Роджер дернулся, как от удара, и уставился на него, открыв рот.

– Ну да, – смущенно ответил Баннерман. – Но я имею в виду, что нет никаких признаков… э… насилия против личности или личностей. Похоже, что это простой вандализм.

– Тогда где Донна и Тэд? – Его ярость сменилась бессильной растерянностью, ему показалось, что он сейчас разревется, как маленький мальчик.

– На данный момент неизвестно.

Кемп… о боже, вдруг Кемп их увез?

На долю секунды ему смутно вспомнился вчерашний сон: Донна с Тэдом прячутся в пещере от какого-то страшного зверя. Картинка мелькнула перед глазами и тут же пропала.

– Мистер Трентон, если у вас есть подозрения, кто мог это сделать…

– Я сейчас же поеду в аэропорт, – сказал Вик. – Возьму машину в прокате. Буду дома около пяти утра.

Баннерман терпеливо проговорил:

– Да, мистер Трентон. Но если исчезновение вашей жены и ребенка как-то связано с разгромом дома, тогда на счету каждая минута. Если у вас есть хоть малейшее подозрение, что кто-то мог затаить злобу на вас или вашу жену, причем это может быть даже воображаемая обида…

– Кемп, – хрипло выдавил Вик. Он уже не мог сдерживать слезы. Почувствовал, как они потекли по щекам. – Я уверен, что это Кемп. Господи боже, а вдруг он их увез?

– Кто такой Кемп? – спросил Баннерман. В его голосе больше не было смущения; теперь он звучал деловито и требовательно.

Вик держал трубку в правой руке. Он прикрыл глаза левой рукой, чтобы отгородиться от Роджера, от гостиничного номера, от звуков телевизора, от всего. Теперь он был в темноте, наедине с собственным дрожащим голосом и горячими слезами.

– Стив Кемп, – сказал он. – Стивен Кемп. У него в Касл-Роке была мастерская по реставрации мебели. Но теперь он уехал. Жена говорила, что он уехал. У них с Донной… с моей женой… у них был… у них… был роман. Она с ним спала. Но недолго. Она его бросила. Сказала ему, что между ними все кончено. Я об этом узнал, потому что он написал мне письмо. Нехорошее письмо… очень грубое. Наверное, он хотел ей отомстить. Видимо, он не привык, чтобы женщины сами его бросали. То, что произошло у нас дома… похоже на продолжение того письма.

Он так сильно надавил рукой на глаза, что под веками замельтешили красные искры.

– Может, ему не понравилось, что наш брак не распался. Или он просто… взбесился. Донна говорила, что он всегда бесится, когда проигрывает в теннис. Даже не пожимает руку победителю матча. Вопрос в том… – У Вика вдруг пропал голос. Пришлось откашляться, чтобы прочистить горло. Грудь как будто сдавило железным обручем, чуть отпустило и сдавило снова. – Вопрос в том, как далеко он намерен зайти. Он мог увезти их с собой, Баннерман. Исходя из того, что я о нем знаю, он вполне на такое способен.

В трубке была тишина; нет, не совсем тишина. Скрип карандаша по бумаге. Роджер снова положил руку на плечо Вика, и на этот раз Вик не стал ее стряхивать, благодарный за дружеское тепло. Ему было холодно, очень холодно.

– Мистер Трентон, у вас сохранилось письмо от Кемпа?

– Нет. Я его порвал и выбросил. Прошу прощения, но в тогдашнем моем состоянии…

– Оно было написано печатными буквами?

– Да. А как вы…