Куджо

На секунду Донна забыла, где находится. Она схватилась за ручку, рванула ее вверх и распахнула дверцу «пинто», словно машина стояла у супермаркета на людной улице и помощь была где-то рядом.

Куджо мгновенно вскочил. Он бросился к машине, когда дверца была открыта наполовину, и только это спасло Донну от верной смерти. Пес ударился о край дверцы, отскочил и бросился снова. На гравийную дорожку потекли жидкие экскременты.

Донна успела захлопнуть дверцу. Куджо налетел на нее, и вмятина стала еще заметнее. Он отступил для разбега и бросился на окно. Раздался глухой треск. Серебристая трещина на стекле внезапно выпустила с полдюжины ответвлений. Пес снова бросился на окно, и укрепленное стекло хоть и сдержало напор, но прогнулось, покрывшись мелкими трещинками. Мир за окном превратился в белесое мутное пятно.

Если он бросится снова…

Но Куджо решил выждать и посмотреть, что Донна сделает дальше.

Она повернулась к сыну.

Тэд бился в конвульсиях, как эпилептик. Его спина выгибалась дугой. Он приподнялся над сиденьем, упал обратно, снова приподнялся и упал. Его лицо стало лиловым. На висках вздулись венки. Донна три года работала волонтером в больнице – два года в старших классах и летом после первого курса университета, – а потому знала, что происходит. Он не проглотит язык; такое бывает только в дешевых бульварных детективах. Но завалившийся в горло язык перекрывает трахею. Ее сын задыхается у нее на глазах.

Она схватила его за подбородок и резким рывком раскрыла ему рот. Она сейчас паниковала и поэтому действовала жестко и грубо. Услышала, как хрустнула его челюсть. Ее пальцы нащупали кончик его языка – далеко в глубине, там, где когда-нибудь вырастут зубы мудрости. Она попыталась его ухватить и не смогла; он был мокрым и скользким, как крошечный угорь. Наверное, придется удерживать его ногтями. Ее сердце бешено колотилось в груди. Кажется, он умирает, подумала Донна. Господи боже, мой сын умирает.

Его зубы внезапно сомкнулись. Он до крови прокусил ее пальцы и свою собственную потрескавшуюся, распухшую губу. Кровь потекла по его подбородку. Донна не обращала внимания на боль. Ноги Тэда судорожно задергались. Донна все-таки ухватила кончик его языка… но он выскользнул снова.

(чертов пес, это все из-за него, чертова тварь, Я УБЬЮ ТЕБЯ, КЛЯНУСЬ БОГОМ)

Тэд опять укусил ее до крови, но она снова схватила его язык и на этот раз, не раздумывая, впилась в него ногтями и резко потянула на себя; другой рукой она взяла Тэда под подбородок и запрокинула ему голову, чтобы воздух свободнее входил в дыхательные пути. Тэд опять захрипел, как старик с эмфиземой. Потом надсадно закашлялся.

Она шлепнула его по щеке. Просто не знала, что еще можно сделать.

Тэд шумно втянул в себя воздух и задышал – часто и тяжело. Донна тоже дышала часто и тяжело. У нее кружилась голова, волнами накатывала дурнота. Она сама не заметила, как сбила повязку на больной ноге, раны открылись и опять кровоточили.

– Тэд! – Она проглотила комок, вставший в горле. – Тэд, ты меня слышишь?

Он кивнул. Еле заметно. Его глаза оставались закрытыми.

– Попытайся расслабиться. Успокойся.

– …я хочу домой… мама… чудовище…

– Тише, Тэдди. Не разговаривай и не думай о чудовищах. Вот, держи. – Она подняла с пола упавший листок со Словами против чудовищ и вложила его в руку сына. Тэд крепко стиснул листок в кулаке. – Лучше сосредоточься на своем дыхании. Дыши ровно и медленно. Это верный способ попасть домой. Дышать ровно и медленно.

Ее блуждающий взгляд упал за окно с пассажирской стороны, и она снова увидела старую, обмотанную изолентой бейсбольную биту, лежащую в высокой траве у подъездной дорожки.

– Главное, успокойся, Тэдди. Ты же сможешь, да?

Тэд слабо кивнул, не открывая глаз.

– Еще немного, малыш. Честное слово. Честное слово.

Снаружи день разгорался все ярче. Уже было тепло. Температура в салоне маленького «пинто» начала повышаться.

* * *

Вик приехал домой в двадцать минут шестого. В те минуты, когда его жена пыталась вытащить завалившийся в горло язык его сына, Вик ходил из угла в угол в гостиной – медленно, будто во сне – и ставил на место уцелевшие вещи. Шериф Баннерман, детектив из полиции штата и следователь Генеральной прокуратуры штата сидели на диване и пили растворимый кофе.

– Я рассказал все, что знаю, – сказал Вик. – Вы уже связались со всеми ее подругами. Если ее нет у них, тогда я не знаю, где она может быть. – Чуть раньше он принес из кухни метлу, совок для мусора и несколько крепких пакетов. Теперь он ссыпал в пакет полный совок стеклянных осколков. Раздался резкий, немелодичный звон. – Если только ее не увез Кемп.