Пес тут же оставил Баннермана и с грозным рычанием бросился к женщине. Она быстро нырнула обратно в машину и захлопнула дверцу.
Он развернулся и побежал к своей машине. Пес погнался за ним, но Баннерман оказался быстрее. Он забрался в машину, захлопнул дверцу, схватил рацию и вызвал подкрепление. Код три, полицейский при исполнении срочно нуждается в помощи. Помощь пришла. Пса застрелили. Их всех спасли.
Все это произошло ровно за три секунды – и лишь в голове у Джорджа Баннермана. Когда он развернулся, готовясь бежать, ноги подкосились, и он рухнул на гравий.
Мир превратился в сплошное слепящее солнце. Ничего толком и не разглядишь. Слепо шаря руками по гравию, Баннерман кое-как поднялся на колени. Наклонил голову, посмотрел на себя и увидел собственные кишки, вывалившиеся из разодранного живота. Его штаны до колен пропитались кровью.
Да уж, пес постарался на славу.
Он подумал о собственной дочери, Катрине, которая в этом году пойдет в седьмой класс. У нее уже растет грудь. Девочка превращается в барышню. Учится играть на пианино. Мечтает о лошади. Если бы в тот страшный день она пошла в библиотеку одна, Додд убил бы ее вместо Мэри Кейт Хендрасен. Если бы…
Баннерман поднялся на ноги. Яркий свет резал глаза. Все его внутренности стремились выскользнуть сквозь дыру, которую прогрыз пес. Ему надо в машину. В машину, где рация. У него за спиной пес рычал, скалил зубы и бился в закрытую водительскую дверцу «пинто».
Шатаясь и еле держась на ногах, Баннерман пошел к своей патрульной машине. Его лицо было белым как мел. Губы посинели. Он в жизни не видел такого огромного пса, и этот пес выпустил ему кишки. Господи боже, пес
Его кишки скользили сквозь пальцы.
Он добрался до двери патрульной машины. Услышал, как трещит рация под приборной доской. Кто-то передавал сообщение.
Мальчик. Мальчика надо спасать. Надо вызвать подмогу.
Он пошатнулся и схватился за край приоткрытой дверцы, чтобы не упасть.
Потом он услышал, что пес несется к нему, и опять закричал. Надо поторопиться. Если получится закрыть дверцу… Господи боже, если получится закрыть дверцу, прежде чем пес снова бросится на него…
Когда Куджо начал биться о дверцу, сотрясая машину, Тэд опять закричал. Он кричал и царапал себе щеки, его голова болталась из стороны в сторону.
– Тэд, не надо! Не надо… милый, пожалуйста…
Внезапно все прекратилось.
Донна прижала Тэда к груди, повернула голову и увидела, как Куджо бросается на человека, пытавшегося сесть в машину. От силы удара рука мужчины соскользнула с дверцы.
Смотреть дальше Донна не смогла. Еще надо было бы заткнуть уши, чтобы не слышать, как Куджо приканчивает этого человека, кем бы он ни был.
Дверь на крыльце. Сейчас самое время бежать к двери, пока Куджо… занят.
Она взялась за дверную ручку, резко дернула на себя и толкнула дверцу «пинто», но та не открылась. Куджо все-таки покорежил машину настолько, что дверь заклинило.
– Тэд, – лихорадочно прошептала она. – Давай меняться местами.
Тэд весь дрожал. Его глаза вновь закатились.
– Утки, – хрипло пробормотал он. – Я иду к уткам. Слова против чудовищ. Папа. А-а… а-а-а-а…
У него опять начались судороги. Его руки болтались, как плети. Донна принялась его трясти, беспрестанно выкрикивая его имя, пытаясь не дать ему закрыть рот, чтобы не перекрыть приток воздуха. У нее жутко звенело в ушах, и она испугалась, что сейчас хлопнется в обморок. Это был ад, они с Тэдом оказались в аду. Лучи солнца лились в машину, создавая парниковый эффект, неотвратимый и беспощадный.