Куджо

– Правда? – с опаской отозвался санитар, совсем молодой парень, который боялся, что его скоро стошнит. Он никогда в жизни не видел такого кошмара.

Одна из полицейских машин ждала Вика, чтобы отвезти его в больницу в Бриджтоне.

– Мы можем задержаться еще на минутку? – спросил Вик.

Полицейские кивнули. Они тоже смотрели на Вика Трентона с опаской, словно он был заразным.

Он открыл обе дверцы «пинто». Ему пришлось поднапрячься, чтобы открыть водительскую дверцу; пес погнул ее так, что Вик никогда не поверил бы, что такое возможно. В салоне лежала сумочка Донны. Ее рубашка, порванная в одном месте, словно ее подрал пес. На приборной панели валялись обертки от копченых колбасных палочек и стоял термос, пахнущий прокисшим молоком. Вик увидел коробку со Снупи, и у него сжалось сердце. Он запретил себе думать о том, что это значит применительно к будущему – если после сегодняшнего жуткого дня есть хоть какое-то будущее. На полу под сиденьем он нашел одну кроссовку Тэда.

Тэдди, подумал он. Тэдди.

У него подкосились ноги, он тяжело опустился на пассажирское сиденье и уставился на хромированную полоску, идущую по низу дверной рамы. Почему? Почему это произошло? Подобные вещи вообще не должны происходить, никогда и нигде. Как получилось, что столько разных случайностей так фатально совпали?

Голова взорвалась болью. В носу защипало, на глаза навернулись слезы. Он шмыгнул носом и провел рукой по лицу. Ему вдруг подумалось, что, если считать вместе с Тэдом, Куджо убил как минимум троих. Может быть, больше. Может, еще и Камберов. Были ли у того полицейского, которого он накрыл пледом, жена и дети? Наверняка.

Если бы я приехал сюда хоть на час раньше. Если бы я не заснул…

Внутренний голос кричал: Я был так уверен, что это Кемп! Я был так уверен!

Если бы я приехал сюда на четверть часа раньше, хватило бы этих несчастных пятнадцати минут? Если бы я не болтал с Роджером по телефону так долго, сейчас Тэд был бы жив? Когда он умер? Он действительно умер? На самом деле? И как мне теперь с этим справляться? Как мне жить дальше и не сойти с ума? Что будет с Донной?

Подъехала еще одна патрульная машина. Вышедший из нее полицейский что-то сказал сотрудникам, которые ждали Вика. Один из них подошел к нему и сказал:

– Думаю, нам пора ехать, мистер Трентон. Квентин говорит, что сюда уже мчится толпа репортеров. Вряд ли вам хочется с ними общаться.

– Да, – сказал Вик и поднялся. И когда поднимался, краем глаза заметил какое-то желтое пятно почти за пределами поля зрения. Лист бумаги, торчащий из-под сиденья Тэда. Вик его вытащил и увидел, что это Слова против чудовищ, которые он сочинил для спокойствия Тэда. Лист, весь в пятнах пота, был сильно помят и надорван в двух местах; на сгибах бумага сделалась почти прозрачной.

Чудовища, прочь из комнаты Тэда!
Вам здесь нечего делать.
Никаких чудищ под кроватью у Тэда!
Вы там не поместитесь.
Никаких чудищ у Тэда в шкафу!
Там для вас мало места.
Никаких чудищ у Тэда за окном!
Вам там не за что уцепиться.
Никаких оборотней и вампиров,
Никаких кусачих страшилищ.
Вам здесь нечего делать.
Никто не тронет Тэда всю ночь.
Никто не обидит Тэда всю…

Вик не смог читать дальше. Он смял листок и швырнул его в тело мертвого пса. Эти слова – сентиментальная ложь, такая же ненадежная, как красный краситель в этих дурацких малиновых хлопьях. Все ложь. В мире полно чудовищ, которым позволено кусать беззащитных и неосторожных.

Он позволил увести себя к полицейской машине. Его увезли прочь, как уже увезли Джорджа Баннермана, Тэда Трентона и Донну Трентон. Чуть позже приехала ветеринар. Она посмотрела на мертвого пса, надела длинные резиновые перчатки и принесла из машины медицинскую пилу. Полицейские поняли, что сейчас будет, и отвернулись.

Ветеринар отпилила голову сенбернара и положила ее в большой белый полиэтиленовый пакет. В тот же день голову передали в лабораторию при Департаменте защиты животных для проверки мозга на бешенство.

Так что от Куджо уже ничего не осталось.

* * *

Во второй половине дня, без четверти четыре, Холли позвала Черити к телефону. Холли выглядела встревоженной.

– Какой-то строгий официальный голос, – сказала она.