Куджо

Он не присутствовал при разговоре родителей, но и так было понятно, что мама выбила для них эту поездку с помощью отчаянных ухищрений, или везения, или того и другого сразу. Как многие дети, Бретт чутко улавливал настроения в доме и знал токи эмоций, перетекающих из одного дня в другой, точно так же, как опытный проводник на реке знает все ее излучины и стремнины. Все висело на волоске. Хотя отец согласился, Бретт чувствовал, что это согласие было дано неохотно и все еще может перемениться. Поездка будет считаться решенной, только когда они с мамой сядут в автобус и тот тронется с места. Если он скажет отцу, что Куджо заболел, для него это будет хорошим предлогом оставить их дома.

Бретт неподвижно стоял на крыльце. Впервые в жизни он был настолько растерян. Чуть погодя он пошел за сарай искать Куджо. Он звал его тихо, вполголоса. Родители еще спали, а Бретт знал, как разносятся звуки в утреннем тумане. Куджо он не нашел… что, наверное, и к лучшему.

* * *

Будильник разбудил Вика без четверти пять. Он поднялся с кровати, отключил звонок и поплелся в ванную, мысленно проклиная Роджера Брекстона, который не может, как все нормальные люди, приехать в Портлендский аэропорт за двадцать минут до начала регистрации на рейс. Нет, только не Роджер. Роджеру надо учесть все возможные внештатные ситуации. А то вдруг лопнет шина, или где-нибудь будет пробка, или случится потоп или землетрясение. Инопланетяне решат приземлиться прямо на взлетно-посадочной полосе.

Он принял душ, побрился, проглотил витамины и вернулся в спальню, чтобы одеться. Увидел пустую кровать и тихонько вздохнул. У них с Донной были не самые приятные выходные… на самом деле ему не хотелось бы пережить что-то подобное еще раз. Они старались вести себя как обычно – ради Тэда, – но Вик чувствовал себя участником маскарада. Ему не нравилось ощущать, как напрягаются мышцы лица, когда он улыбается.

Они с Донной по-прежнему спали в одной постели, но впервые в жизни широченная двуспальная кровать казалась Вику слишком тесной для них двоих. Каждый спал на краю, и пустое пространство между ними было ничейной землей. Две ночи подряд Вик мучился бессонницей, болезненно чувствительный к каждому шороху, каждому скрипу кровати под телом жены. Он пытался понять, спит она или нет на своей стороне пустоты, что пролегла между ними.

Прошлой ночью они попытались заполнить это пустое пространство посреди кровати. Секс получился сравнительно неплохим, хоть и слегка настороженным (по крайней мере, никто не расплакался, когда все закончилось; почему-то Вик был уверен, что кто-то из них непременно заплачет). Но Вик сомневался, что то, чем они занимались, можно было назвать любовью.

Он надел легкий летний костюм – бледно-серый, как утренний свет за окном, – и подхватил два чемодана. Один был значительно тяжелее другого. В нем лежала большая часть текстовых документов по хлопьям «Шарп». Все графические раскладки были у Роджера.

Донна пекла вафли на кухне. Чайник стоял на плите и уже закипал. Донна надела старый синий халат Вика. Ее лицо было припухшим, как будто сон не принес ей отдохновения, а, наоборот, вымотал до предела.

– А самолеты летают в такую погоду? – спросила она.

– Туман скоро рассеется. Уже видно солнце. – Он указал на окно и легонько поцеловал Донну в затылок. – Не надо было так рано вставать.

– Ничего, мне не трудно. – Она подняла крышку вафельницы, переложила готовые вафли на тарелку и отдала ее Вику. – Жаль, что ты уезжаешь. – Ее голос был очень тихим. – Особенно теперь. После прошлой ночи.

– Ночь была неплохая.

– Лучше предыдущей. – Ее губы тронула горькая, почти незаметная улыбка. Она взбила венчиком тесто, залила порцию в вафельницу и опустила тяжелую крышку. Ш-ш-ш-ш-ш-ш. Потом заварила чай из пакетиков и поставила чашки на стол. На одной было написано «ВИК», на другой – «ДОННА». – Ешь вафли. Возьми клубничный джем, если хочешь.

Он взял банку и сел за стол. Намазал горячую вафлю маргарином и стал смотреть, как он тает в квадратиках. Это зрелище завораживало его с детства. Джем был от фирмы «Смакерс». Вик любил их продукцию. Он выложил щедрую порцию джема на вафлю. Смотрелось весьма аппетитно. Но ему совсем не хотелось есть.

– Ты собираешься с кем-нибудь переспать в Бостоне или Нью-Йорке? – спросила она, отвернувшись к плите. – Чтобы сравнять счет? Око за око, зуб за зуб?

Он слегка вздрогнул – может быть, даже чуть покраснел. Он был рад, что она стояла к нему спиной и не видела его лица, которое наверняка выдавало гораздо больше, чем он хотел показать. Он не то чтобы разозлился; ему самому приходила мысль дать коридорному в отеле десятку вместо обычного доллара и задать парочку интересных вопросов. Он знал, что Роджер иной раз так делал.

– У меня просто не будет на это времени.

– Как там было в рекламе? «Всегда есть место для маленьких радостей».

– Ты нарочно пытаешься меня разозлить, Донна?

– Нет. Давай ешь. Тебе надо как следует заправиться.