Куджо

– Я все сделаю, – сказала она, отчаянно пытаясь взять себя в руки и говорить нормальным, спокойным голосом. Она уперлась локтем в стену и прикрыла глаза ладонью. – Не волнуйся.

– Хорошо… ох, черт, вот и Роджер. Он по уши в пыли, но кассеты нашлись. Дашь мне Тэда на пару секунд?

У нее в голове завертелся лихорадочный вихрь вопросов. Точно ли все хорошо? Можно ли надеяться, что у них все будет хорошо? Получится ли начать все сначала? Но поздно. Нет времени. Она потратила время на пустой разговор о машине. Глупая дура, тупая корова.

– Да, конечно, – сказала она. – Он попрощается за нас обоих. И… Вик?

– Что? – Теперь его голос звучал раздраженно. Он торопился.

– Я тебя люблю, – сказала она и добавила прежде, чем он сумел вставить хоть слово: – Тэд уже идет.

Она так резко передала трубку Тэду, что чуть не ударила его по голове, потом быстро прошла через дом, выскочила на переднее крыльцо и едва не упала, споткнувшись о пуфик. Слезы застилали глаза.

Она стояла на крыльце, нервно сжимая ладонями локти, смотрела на шоссе номер 117 и пыталась взять себя в руки. Да, надо взять себя в руки. Удивительно, какой сильной может быть душевная боль в отсутствие боли физической.

Она слышала у себя за спиной голос Тэда. Он рассказывал Вику, что сегодня они обедали в «Марио», и мама взяла себе толстую пиццу, и «пинто» ехал нормально и закапризничал только у самого дома. Потом он сказал Вику, что любит его. Потом трубка тихо легла на рычаг. Связь оборвалась.

Возьми себя в руки.

Наконец она более-менее успокоилась. Вернулась на кухню и принялась разбирать покупки.

* * *

Черити Камбер вышла из междугороднего автобуса в четверть четвертого. Бретт не отставал от нее ни на шаг. Она судорожно сжимала ремешок своей сумки. Ее вдруг охватил совершенно безумный, нелепый страх, что она не узнает Холли. Лицо сестры, все эти годы державшееся в голове, как фотография (младшая сестренка, удачно вышедшая замуж), внезапно и необъяснимо стерлось из памяти, и на месте, где раньше был снимок, осталось пустое слепое пятно.

– Ты ее видишь? – спросил Бретт. Он оглядел стратфордский автовокзал с интересом, но, конечно, без всякого страха.

– Дай мне пару секунд осмотреться! – несколько резче, чем нужно, проговорила Черити. – Может быть, она в кафе или…

– Черити?

Она обернулась и увидела Холли. Фотография ожила в памяти, но теперь стала полупрозрачной и наложилась на реальное лицо женщины, стоящей у игрового автомата «Космические захватчики». Первое, о чем подумала Черити: Холли носит очки – вот умора! Вторая мысль вызвала легкое потрясение: у Холли морщины – пусть их немного, но они есть. Третья мысль была даже не мыслью, а вставшей перед глазами картинкой, трогательной и щемящей, как черно-белая фотография из детства. Холли, еще совсем кроха, прыгает в пруд в одних трусиках, ее два смешных хвостика торчат вверх, будто ушки, она зажимает нос пальцами левой руки – просто для смеху. Тогда она не носила очки, подумала Черити, и ее сердце болезненно сжалось.

Рядом с Холли, застенчиво поглядывая на них с Бреттом, стояли мальчик лет пяти и девочка, которой было, наверное, два с половиной года. Под ее оттопырившимися штанишками явно был надет подгузник. Коляска стояла в сторонке.

– Привет, Холли, – сказала Черити так тихо, что сама еле расслышала собственный голос.

Морщинки были почти незаметны. Когда Холли улыбнулась, они поднялись вверх. Их мама всегда говорила, что так поднимаются только хорошие, добрые морщинки. На Холли было синее платье, не вызывающе дорогое, но явно не из дешевых. Кулон у нее на груди был то ли очень хорошей, качественной бижутерией, то ли крошечным изумрудом.

На мгновение время как будто застыло. В этом застывшем мгновении сердце Черити наполнилось такой ослепительной радостью, что та окупила с лихвой все усилия, затраченные на поездку. Сейчас она свободна, ее сын свободен. С ней рядом сестра и племянники. Не на фотографиях. На самом деле.

Смеясь и плача, две женщины шагнули навстречу друг другу, сначала как будто стесняясь, а потом все смелее и смелее. Они обнялись. Бретт остался на месте. Девочка, может быть, испугавшись, бросилась к маме и крепко вцепилась в подол ее платья, наверное, чтобы не дать ей улететь в небо вместе с этой незнакомой тетей.

Мальчик подошел к Бретту. Он был в джинсах и футболке с надписью: «А ВОТ И ПРОБЛЕМЫ».

– Ты Бретт, мой двоюродный брат, – сказал он.

– Ага.

– Меня зовут Джим. Как папу.

– Ага.

– Ты из Мэна, – сказал Джим.

У него за спиной Черити с Холли говорили взахлеб, перебивая друг друга и смеясь над собственным нетерпением рассказать все-все-все прямо здесь, на унылом автовокзале к югу от Милфорда и к северу от Бриджпорта.

– Да, я из Мэна, – подтвердил Бретт.

– Тебе десять лет.

– Да.

– А мне пять.

– Правда?

– Ага. Но я все равно тебя вздую. Ки-йа! – Он со всей силы ударил Бретта в живот, так, что Бретт аж согнулся пополам.

Бретт удивленно вскрикнул. Обе женщины ахнули.

– Джимми! – обреченно воскликнула Холли.