Куджо

Она не хотела смотреть в ту сторону, но все равно посмотрела. Голова повернулась сама собой, словно ее подтолкнули невидимые руки. Что-то хрустнуло в шее. Куджо стоял за окном и смотрел на нее. Он был совсем близко, меньше чем в шести дюймах. Их разделяло лишь автомобильное стекло. Его красные, мутные глаза глядели на Донну в упор. Белые хлопья на его морде напоминали засохшую пену для бритья.

Куджо ей улыбался.

Она почувствовала, как из груди поднимается крик, подступает к горлу плотным, тяжелым комом. Ей опять показалось, что она слышит мысли Куджо: Я до тебя доберусь, детка. Даже не сомневайся. Думай о почтальоне сколько угодно. Я убью и его тоже, если так будет нужно. Убью, как убил всех троих Камберов. Как убью тебя и твоего малыша. Привыкай к этой мысли. Привыкай…

Крик уже рвался из горла. Крик был живым существом, что стремилось пробиться наружу, и все навалилось на нее разом: Тэд захотел писать, и она опустила стекло на несколько дюймов и подняла его так, чтобы он смог сделать свои дела за окно, и все время смотрела, не покажется ли Куджо, и Тэд очень долго не мог выжать из себя ни капли, и у нее разболелись руки; потом ей приснился какой-то бредовый сон, потом пришли мысли о мертвых Камберах, а теперь еще это…

Пес ей улыбался; он ей улыбался, его звали Куджо, и его укус означал смерть.

Ей надо было закричать,

(но Тэд)

чтобы не сойти с ума.

(спит)

Она стиснула зубы, пытаясь удержать крик, как только что удержала подступавшую к горлу тошноту. Это была непростая борьба. Наконец ее сердце забилось ровнее, и она поняла, что уже не закричит.

Она улыбнулась псу и подняла два средних пальца. Поднесла их к стеклу, слегка затуманенному снаружи от дыхания Куджо.

– Хрен тебе, – прошептала она.

Спустя целую вечность пес опустил передние лапы на землю и пошел обратно в сарай. Мысли Донны вновь потекли тем же темным путем,

(что он там ест?)

и она решительно отгородилась от них, словно захлопнула дверь в голове.

Но уже было понятно, что теперь она долго не сможет уснуть, а до рассвета еще далеко. Она сидела, пытаясь справиться с дрожью в руках, и твердила себе, что это глупо и просто смешно: думать, будто взбесившийся пес – это чудовище, сбежавшее из шкафа Тэда. Думать, будто он знает что-то такое, чего не знает она сама.

* * *

Вик дернулся и проснулся в полной темноте. Его учащенное дыхание сушило горло, как соль. Сердце стучало в груди, как молот, и он совершенно не понимал, где находится и что с ним происходит. На секунду ему показалось, что он сейчас упадет.

Он схватился за край кровати, закрыл глаза и заставил себя собраться.

(ты сейчас)

Он открыл глаза. Увидел окно, тумбочку у кровати, настольную лампу.

(в отеле «Ритц-Карлтон» в Бостоне, штат Массачусетс)

Он сразу расслабился. Стоило определиться с отправной точкой, все сразу встало на свои места. Вик сам удивился, с чего бы вдруг так растерялся, пусть даже на миг. Наверное, просто из-за незнакомого места. И еще из-за приснившегося кошмара.

Кошмар! Боже правый, это было сильно. В последний раз ему снились кошмары, когда он был подростком, и его донимали страшные сны о падении в пропасть. На тумбочке у кровати стоял дорожный будильник. Вик взял его двумя руками и поднес поближе к глазам. Без двадцати два. На соседней кровати легонько похрапывал Роджер, и теперь, когда глаза Вика привыкли к темноте, он разглядел, что Роджер лежит на спине, сбросив во сне простыню. На нем была совершенно дурацкая пижама в крошечных желтых университетских вымпелах.

Вик поднялся с кровати, тихо прошел в ванную и закрыл дверь. На столике рядом с раковиной лежали сигареты Роджера. Вик взял одну. Он в этом нуждался. Он курил, сидя на унитазе и стряхивая пепел в раковину.

Беспокойный сон, как сказала бы Донна. И видит Бог, ему есть о чем беспокоиться. Хотя сегодня он лег в постель в половине одиннадцатого в таком замечательном настроении, какого у него не было всю прошедшую неделю. Вернувшись в отель, они с Роджером еще полчаса просидели в баре, обсуждая идею с публичными извинениями, а потом Роджер порылся в своем безразмерном бумажнике и нашел карточку с номером домашнего телефона Янси Харрингтона. Актера, игравшего профессора Шарпа.

– Прежде чем все затевать, надо выяснить, согласится он или нет, – сказал Роджер, набирая номер Харрингтона, жившего в Уэстпорте, штат Коннектикут. Вик не знал, чего ожидать. Скорее всего, Харрингтона придется уламывать – все же история с «Колючками» отразилась и на нем тоже и, с его точки зрения, изрядно подпортила ему репутацию.