Куджо

– Дом у них недешевый, – сказал он, и ей вновь показалось, что в его детских чертах явственно проглядывает отец, Джо Камбер в помятой зеленой шляпе, сдвинутой на затылок. Его глаза, слишком вдумчивые и взрослые, уставились в пол. – И этот их музыкальный автомат. Тоже стоит неподъемных денег. И у нее полный кошелек кредитных карточек, а у нас только одна, от «Тексако»…

Она резко обернулась к нему.

– Ты считаешь, что это красиво – заглядывать в кошельки людям, когда они угощают тебя обедом?

На секунду его лицо стало обиженным и удивленным, но тут же закрылось и сделалось абсолютно пустым. Тоже коронный приемчик Джо Камбера.

– Я просто заметил. Трудно было не заметить. Она так ими хвалится…

– Она ими не хвалится! – сердито воскликнула Черити. Она снова остановилась. Они уже подходили к отделу домашнего текстиля.

– Хвалится, – сказал Бретт. – Если бы это был аккордеон, она бы выдала целый концерт.

Черити вдруг разозлилась на сына – наверное, потому, что он был в чем-то прав.

– Она хотела, чтобы ты их увидела, – сказал Бретт. – Я так думаю.

– Мне совершенно неинтересно, что ты там себе думаешь, Бретт Камбер. – Ее щеки горели. Руки чесались его ударить. Еще минут пять назад, в кафетерии, ее сердце сжималось от нежности к сыну… и она себя чувствовала его другом. И где теперь эти добрые чувства?

– Просто мне интересно, откуда у нее столько бабла.

– Тебе не кажется, что это грубое слово?

Он пожал плечами, уже в открытую выражая свое несогласие. Черити даже подумала, что он нарочно ее провоцирует. И дело вовсе не в том, что ему не понравилось, как тетя Холли хвалилась своими кредитками за обедом. Тут все гораздо глубже. Бретт наблюдал, размышлял, сравнивал свой образ жизни, перенятый от отца, с образом жизни других людей. Разве ему обязательно должна понравиться жизнь его тети и ее мужа лишь потому, что она нравится Черити, эта «сладкая жизнь», в которой было отказано ей самой, то ли по невезению, то ли по ее собственной глупости? Разве он не имеет права критиковать… или оценивать?

Конечно, имеет. Просто Черити не ожидала, что его оценка будет такой проницательной (пусть даже чисто интуитивно), такой точной и такой удручающе негативной.

– Деньги, как я понимаю, зарабатывает Джим, – сказала она. – Ты же знаешь, чем он занимается…

– Да, перекладывает бумажки.

На этот раз Черити не поддалась на провокацию.

– С твоей точки зрения – может быть. Холли вышла за него замуж, когда он учился в юридическом колледже Мэнского университета в Портленде. Когда он поступил на юридический факультет в Денвере, она работала сразу на нескольких работах, чтобы он смог доучиться и получить диплом. Так часто бывает. Жены работают, чтобы мужья получили хорошее образование по хорошей специальности…

Она высматривала Холли и наконец разглядела ее макушку в дальнем конце отдела.

– Когда Джим отучился, они с Холли вернулись на восток, и он устроился на работу в большой юридической фирме в Бриджпорте. Он тогда зарабатывал совсем мало. Они жили в крошечной квартирке на третьем этаже, без кондиционера и почти без отопления. Но Джим много работал и пробился наверх. Теперь он не просто сотрудник, а младший партнер. И действительно зарабатывает много денег, по нашим меркам.

– Может быть, она хвалится своими кредитными картами, потому что в глубине души все еще чувствует себя бедной, – сказал Бретт.

Ее вновь поразила его почти сверхъестественная проницательность. Она легонько взъерошила ему волосы, уже не сердясь.

– Ты говорил, что она тебе нравится.

– Нравится, да. А вот и она.

– Да, я вижу.

Они подошли к Холли, которая уже набрала целую охапку занавесок и теперь выбирала скатерти.

* * *

Солнце наконец скрылось за домом.

Мало-помалу раскаленная духовка, в которую превратился «пинто», начала остывать. Поднялся более-менее устойчивый ветерок, и Тэд благодарно подставил ему лицо. Ему стало чуть легче, чем было весь день. На самом деле весь день казался сплошным страшным сном, который Тэд помнил только обрывками. Иногда он уходил; просто выбирался из жаркой машины и уходил. Это он помнил. Он уезжал на лошадке. Лошадка мчалась по полю, где играли кролики, как в том мультфильме, который он видел в Бриджтоне, когда мама с папой водили его в кинотеатр «Волшебный фонарь». За полем был пруд, а в пруду – утки. Славные, дружелюбные утки. Тэд с ними играл. У пруда было лучше, чем рядом с мамой, потому что в том месте, где мама, к ним пришло злое чудовище, выбравшееся из шкафа. В том месте, где утки, чудовища не было. Тэду там нравилось, хотя он смутно осознавал, что если задержится там дольше положенного, то забудет дорогу обратно к машине.

Потом солнце скрылось за домом. Прохладные тени сгустились и стали почти осязаемыми, как мягкий бархат. Чудовище уже не пыталось пробиться в машину. Почтальон не пришел, но теперь можно было хотя бы слегка отдохнуть. Хуже всего была жажда. Еще никогда в жизни ему так сильно не хотелось пить. Вот почему ему нравилось в том месте с утками: там было много воды и зеленой тени.

– Что ты сказал, милый? – Над ним склонилось мамино лицо.