Кукла Самуся

— Послушай, я не собираюсь в этом участвовать. Если тебе так хочется поговорить с кем-то о мистике и прочих чудачествах, могу дать телефон Стожар, она тебе…

— Стожар? — неожиданно перебила его девчонка, подавшись вперед.

— Да, Марьяна Стожар, владелица агентства «Кошки-мышки».

— Но у нее… Она… Сколько ей лет? — Лея казалась ошеломленной и растерянной.

— Около тридцати или больше, — удивленно ответил Каренин. — А что?

— Она родственница Кирилла Семеновича?

— Кто такой Кирилл Семенович? — теряя терпение, спросил Каренин.

— Профессор, который лечил меня… Психиатр, — она предупреждающее подняла палец с обгрызенным ногтем. — Но я не сумасшедшая. Меня признали годной к службе, чтоб вы знали.

— Хм… Марьяна упоминала, что ее дедушка был психиатром, но я понятия не имею, как его звали…

— Это он! Точно! Это должен быть он!

Она нетерпеливо заходила взад-вперед, нервно покусывая ноготь на большом пальце.

— Не грызи ногти, — поморщился Каренин.

— Давайте ее телефон!

ГЛАВА 11

Богуслав

Но до Марьяны было невозможно дозвониться, хотя многие пытались. В ожидании результатов вскрытия она нервно ходила взад-вперед, выпуская и втягивая когти, невидимый хвост раздраженно подрагивал. Личность Толстогуба была подтверждена, более того, выяснилось, что игумен опознал его как некоего Тёму Звягинцева, одного из бойцов, что проживали и лечились при монастырском госпитале.

— Надо было раньше сообразить, надо было! — шептала Марьяна про себя, хотя ее шепот больше походил на шипение.

Алексей Яровой находился при Павлике, сторожил мальчика от Карины, хотя в ее виновность он не верил. Ему пришлось рассказать Марьяне о диагнозе Карины, но хищницу это не убедило.

— Симуляция. Или вылечилась. Неважно. Это она. Я чувствую это.

— Я позвонил Балуеву, попросил его выслать ее больничную карту. Там черным по белому написано — «агорафобия».

— Подделка.

— Я также позвонил доктору Ковтуну, ты же его помнишь?

Марьяна кивнула. Еще один ученик ее деда.

— Он подтвердил свой диагноз. У Карины случались панические атаки каждый раз, когда она пробовала выходить не то что из дома на улицу, а из дома в сад. И это не то состояние, которое может пройти само по себе, если его не лечить. Со временем оно усугубляется.

— Она была актрисой, ты забыл? Она симулировала!

— Марьяна, внешние признаки панической атаки действительно можно симулировать, но не физиологию: нарушение сердечного ритма, удушье и потоотделение.

— Приняла какую-то химию!

— О боже, как с тобой сложно… Зачем ей было тогда симулировать? Чтобы через шесть лет создать себе алиби для убийства? Поразительная предусмотрительность.

На том их разговор и закончился, каждый остался при своем мнении.

Наконец двери распахнулись, вышел патологоанатом. Вместе с ним вышел и Аккаржей. Марьяна отступила в тень, справедливо полагая, что тот не захочет делиться с ней информацией. Ее целью был Гоша, патологоанатом.

— … То есть, все-таки радиация?

До Марьяны долетел обрывок их разговора, она навострила ушки.

— Да, скорей всего, потому что язвочки похожи на те, что были у отца Егора.

— Понятно. Спасибо, док, — в голосе Аккаржея чувствовались покровительственные нотки. — Если найдете еще что-нибудь, звоните.

Он ушел, не заметив притаившуюся хищницу, которая тут же выскользнула из укрытия и прошмыгнула в прозекторскую.

— Мне надо, — промурлыкала она. — Ведь убийца до сих пор на свободе.

— Я уже все сказал полиции.

Гоша был похож на сестру, но увы, только внешне. В отличие от Кати он не страдал особой разговорчивостью.

— Петр Родионович волнуется, потому что полиция подозревает Николая… Что же будет со Светочкой?..

Гоша заколебался. Петр Родионович был для него авторитетом, а про опасения относительно жениха дочери тот не раз говорил.

— Просто скажите, когда его убили?

— Вчера утром… — нехотя отозвался патологоанатом, перебирая инструменты.

Тело лежало на столе, прикрытое клеенкой, из-под которой свешивалась опухшая рука. Марьяна бочком подобралась поближе.

— Ой, как жаль… Получается, у Николая алиби нет… А я тут мельком услышала про язвочки на руках…

Она ловко подцепила руку мертвеца и повернула к себе ладонью. Крошечные изъязвления кожи, больше похожие на ожоги от бытовой химии.

— Отойдите!

— Как его убили? Понимаете, Николая раньше уже подозревали в убийстве, и если способ убийства схож, то…

— Утопили его! Сначала душили, накинув полиэтиленовый пакет на голову, потому держали голову под водой, пока тот не захлебнулся.

— Интересно… А это могла сделать женщина?

— Женщина? — удивился Гоша. — Вряд ли.

— Психически нездоровая женщина в припадке ярости? — продолжала настаивать Марьяна.

— Ну разве что… И она должна была быть довольно сильной, роста не меньше метра семидесяти и…

— О, модели все высокие… Да, есть такая… А признаки острой лучевой есть?

— Нет. Только язвы.

— Угу, понятно, а что он ел перед смертью?

Гоша смягчился.

— Забавно, что вы спросили, а этот столичный хлыщ об этом даже не подумал.

— Опыт не пропьешь.