Кукольная королева

– Значит, вывел меня на чистую воду, святоша? Разоблачил? Похвально. – Когда Кэйрмиль наконец заговорила, голос её шелестел змеёй, ползущей по шёлку. – А я скажу тебе вот что: убьёшь меня, и за бедными сиротками придёт кто-то другой. Потому что нам нужно то, что принадлежит им. И тебя не будет рядом, а никто другой их не защитит, ведь рано или поздно маленькие Норманы останутся одни… с нашим участием или без него. – Кэйрмиль привстала на цыпочки – так, что серые глаза дэя оказались прямо против её, сиявших тёмным светом. – Не могу не признать, что ты поразительно догадлив, но ты правда думал, что освободишь Раксэну, наказав меня? Знай я, что призрак её, я бы вообще беспокоиться не стала. Ею движут чувства преданной женщины, и охотится она не за мной. Я могла бы и раньше сообразить, но у страха глаза велики, а я боялась Диаманда или Валдоры. Боялась срыва церемонии, которая обязана была пройти безупречно. Треклятые недостатки способности чувствовать, – с губ девушки сорвался хриплый тягучий смешок. – Едва ли Раксэна вообще знает, что я эйрдаль. Потому что духи привязаны к тому, из-за кого не обрели покой, и в нашем случае, подозреваю, это Орек. Орек, который сразу после кончины жены кинулся в объятия другой, и едва ли трудно было понять, что познакомились мы с ним, когда он ещё не был вдовцом…

Арон смотрел на неё. Пристально, очень пристально.

Уже без улыбки.

– А теперь подумай своими догадливыми святыми мозгами, Арон Кармайкл. – Кэйрмиль подалась вперёд, почти касаясь дыханием его лица. – Чьей смерти при таком раскладе на самом деле желает Раксэна Норман?

Охотничий домик терялся среди вековых сосен. Ночь окутывала его чёрным покровом тишины, пока одно из окон не озарила изнутри бледная золотистая вспышка, пару мгновений спустя обернувшаяся ровным свечным огоньком.

Герцог задул спичку. Взяв в руки подсвечник, встал с постели и оглядел полутёмную комнату.

Отражение в зеркале за его спиной огляделось вместе с ним.

Орек проснулся не так давно и какое-то время лежал с открытыми глазами, пытаясь понять, что его разбудило. Привычное было на месте, непривычного не прибавилось; разве что жена не лежала по соседству, но как раз это Орека отчего-то нисколько не тревожило. Лес безмолвствовал. В комнате не было посторонних. Слуга не шумел за соседней стеной. И всё же что-то послужило побудкой.

Что-то было не так.

– Орек…

Он обернулся, подняв подсвечник выше:

– Кто здесь?

Никого. Ничего. Лишь отзвуки потустороннего голоса прятались по тёмным углам, перекатываясь по полупустой комнате, лишённой всяких излишеств, если не считать таковым зеркало в резной раме да большую добротную кровать с мягкой периной.

– Орек…

Пламя свечи заплясало, будто от порыва ледяного ветра, и герцог вздрогнул так, словно тот же неощутимый ветер хлестнул его по лицу.

– Орек!

За спиной чёрной пропастью ждала пугающая пустота.

Медленно, медленно герцог обернулся к зеркалу – где щурило колкие синие глаза отражение, уже не принадлежавшее ему.

– Скучал по мне?

Огонёк свечи захлебнулся в плеснувшейся из подсвечника лужице воска.

Арон прикрыл глаза, прислушиваясь к чему-то, лежащему далеко за пределами сада.

Услышав то, что ему совершенно не понравилось, опустил враз заледеневший взгляд на лицо Кэйрмиль, наблюдавшей за ним с неким извращённым любопытством.

– И что дальше? – проговорила она без малейшего страха. – Убьёшь меня?

Дэй, не отстраняясь, всматривался в чёрные звёзды в её глазах.

– Нет, герцогиня. Судить мне дано, карать, но не казнить. – Лицо Арона было таким же пугающе бесстрастным, как голос, ронявший слова с беспощадной мерностью стрелки часов. – Наказание для вас будет другим. – Он коснулся серебряного креста на груди, тускло поблескивавшего на черноте его фортэньи. – Надеюсь, кого-то оно убережёт от ваших лиходейств.

Сжав крест в пальцах, дэй поднял ладонь вверх.

Когда серебро прижалось ко лбу Кэйрмиль, она рванулась, закричала, но под взглядом Арона осталась на месте, точно её приковали к садовой земле невидимые путы. Она рухнула наземь, лишь когда дэй опустил руку, наконец позволив её ногам подкоситься – и скрючилась на брусчатке, закрыв лицо волной тёмных волос, рыдая глухо и страшно.

Арон выпустил крест, вновь повисший на длинной цепочке. Взял девушку за подбородок, заставляя вздёрнуть голову – и Джеми не сдержал судорожный вздох, увидев клеймо, багрянцем выжженное на белой коже.

Шесть пересекающихся лучей в ровном круге. Рисунок креста.

– Кэйрмиль Норман, в девичестве Дориэл, – выпрямившись, проговорил дэй ровно, – вы будете носить это клеймо до скончания своих дней. Вы немедленно покинете Пвилл. Вы никогда больше не вернётесь сюда, не тронете и не приблизитесь ни к одному из Норманов. Таков приговор мой, Аронделя Патрика Кармайкла, за содеянное вами зло и лиходейные помыслы. Ибо я есть справедливость. Ибо слово моё закон.

Кэйрмиль содрогнулась всем телом. Вдруг вскочив, метнулась к зарослям шиповника и мгновенно пропала из виду, растворившись в ночи.