Купель Императрицы

– Переговорные сигналы на масках ликвидаторов мигали безостановочно, – не прерывал рассказа наставник. – Десантник с лебедками поспешил к первой, а затем и ко второй огненной метке, устанавливая лебедки подле них. Другой – подошел ко мне и забрал у меня орудие с патронташем. Он зарядил ленту с болтами в то, что я ошибочно принял за дрель. Поочередно обойдя обе лебедки, он вколачивал этим орудием болты в их платформы, крепя те прямо ко льду. Тем временем третий ликвидатор, взобравшись на лед купели, навешивал подъемные блоки внутрь клетки. Там же, подле купели, сварщик возился со сварочным аппаратом и стержнями к нему. Все происходило так быстро, что я едва успевал следить за их действиями: тросы лебедок были размотаны и переброшены через подъемные блоки в клетке, откуда их протянули к Диомиде; ее тело обмотали войлоком, а поверх него – тросами. Когда тросам придали натяжение, в дело пошла бензопила: Диомиду освобождали ото льда; двое десантников находились у лебедок, третий – вскрывал лед, а сварщик, оставив свой аппарат, выполнял роль сигнальщика, отдавая команды лебедчикам и голосом – о котором я судил по лампочке на его маске, – и движениями рук. Диомиду извлекли, и обращались с ней аккуратно, почти что с нежностью: ликвидатор, освободивший пленницу от ледяных оков, теперь поддерживал ее и перемещался с ней к купели, пока другие, работая лебедками, аккуратно подводили ледяную статую под клеть. Как только Диомида оказалась внутри, сварщик захлопнул под ней створы решетки, вооружился сварочным аппаратом и заварил их намертво. Я понял, что отныне Диомида заключена в свою тюрьму навечно, и что ни в ключе, ни в замке надобности впредь не будет. И тогда я с ужасом вспомнил о Парне: обледеневший, он лежал на ступенях, точно там же, где я его и оставил. Кто был по-настоящему повинен в его смерти – Диомида или я? Этот вопрос, это чувство вины будут мучить меня до конца моих дней. Я сделал то, что должен был сделать. Но попытки убедить себя в правильности действий нисколько не успокаивали меня. Ко мне подошел десантник с пневмопистолетом. Он снова вверил мне орудие и махнул рукой в сторону ворот, говоря тем самым, чтобы я уходил. Добравшись до ризницы, я отправил снаряжение подъемником, но оставаться наедине с собой не мог. Когда же я вернулся в купальню, Диомиду уже освободили от тросов и войлока, сняли с клетки подъемные блоки и извлекли изо льда лебедки. Тело парня, упакованное в мешок, лежало теперь рядом с воротами. Три десантника, нагрузившись оборудованием, которое могли унести, покинули купальню. Один из них вскорости вернулся с тележкой. Вместе со сварщиком они погрузили на нее тело парня, и десантник увез его. Остались только я и сварщик. Он вручил мне присоски, снабженные рукоятками для их держания, а сам взял сварочный аппарат и пошел к воротам. Он указал на вырезанный лист металла подле них. Я без слов понял, что от меня требуется, и прикрепил присоски к листу. Сварщик первым ушел за ворота. Я поднял тяжелый лист за присоски и последовал за ним. Наклоняясь и пятясь, я вошел в чистилище и подтянул лист, подгоняя и устанавливая его в проем. Когда лист встал на свое место, сварщик жестом попросил меня отвернуться, а сам заработал сварочным аппаратом, нанеся несколько спаек между листом и воротами. Затем снял присоски, отдал их мне и махнул рукой, выпроваживая меня. Я выполз в тоннель и поднялся на ноги. За моей спиной зашумела сварка. Я бросил последний взгляд на дверной проем: он озарялся ослепительными вспышками и исторгал из себя клубы дыма. На ватных ногах я отправился в обратный путь. Ледяной сталактит оказался уже сбитым, и его обломки валялись здесь же, но трещина в трубе еще присутствовала.

В ризнице был только один десантник: он закладывал оборудование в подъемник. Я вернул ему присоски, и он, положив их туда же, отправил подъемник наверх. Парня уже не было. Должно быть, его так же подняли подъемником. Ликвидатор пересек ризницу, подошел к слесарному столу и постучал по коробке с надписью «КриоЛаб ПЛК», затем – кивнул на выход из ризницы, и я последовал за ним. Мы вышли в коридор. Двое других десантников уже ушли. Ликвидатор помог мне снять маску и баллоны, а затем снял маску и с себя. Это был молодой парень, лет тридцати. Его лицо покрывала испарина, впрочем, как и мое.

«Все, отец, – заговорил десантник и похлопал меня по плечу. – Наш повелитель огня тоже сейчас закончит свою работу. И трубу заварит, не переживай. Можешь считать, что у тебя теперь недельный отпуск. На седьмой день – сходи проведай обстановку, и опусти клетку в воду. Лед растает, но все равно будет холодно. Извини, наш костюм придется вернуть. Пойдешь в своей рабочей одежде».

«Ничего, – ответил я, – в блокаду и не через такое прошли. Справлюсь».

«Вот и отлично. Там в коробке – криогенная пушка. Инструкцию найдешь при ней. Это тебе на всякий непредвиденный случай. Весь колодец ты этой пушкой не заморозишь, конечно, но свою красавицу быстро остудишь и усыпишь».

«Мамка, значит», – вслух подумал я.

«Мамка?» – не понял ликвидатор.