Купель Императрицы

– Для чьего блага, Старик?! – вскипел я. – Ты здесь такой же заключенный, как и я! Или возомнил себя первосвященником? Привык к сытной кормушке? Променял свободу на уютную кают-компанию?

– Заткнись, щенок! – в ответ вскипел Харон. – Ты ничего не знаешь о моей жизни!

– О твоей жизни я теперь знаю все! Все, что о тебе знает Диомида! Потому что мы – одно целое!

– Лжешь! – Старик погрозил мне пушкой. – Докажи!

– Чем ты хочешь, чтобы я доказал? – понижая голос, спросил я.

– Хотя бы именем! Назови мое имя!

Мне даже не пришлось напрягаться, чтобы вспоминать имя наставника. Ведь невозможно вспомнить то, чего не знаешь. Но я – знал! Теперь, я знал.

– Алексей! – крикнул я. – Что значит – защитник! И ты был и остаешься рачительным защитником, истовым воином!

Харон пошатнулся. Его руки ослабли, и оружие медленно опустилось дулом в мрамор. Он колебался. Но недолго. Старик снова поднял криопушку.

– Это ничего не меняет! – сказал он. – Я не знаю тебя, Парень! Но я знаю Диомиду. И я верну ее, чего бы это мне ни стоило!

– Вернешь куда? Оглянись! Нет больше Храма! – крикнул я, и добавил, указывая на Тиморию: – И это – не Диомида!

– Что? – опешил наставник.

– Поверь, – снова понижая голос, сказал я. – Ты не раз говорил мне, что я чего-то не пойму, потому что для этого еще не пришло время. Я все тебе расскажу, все объясню. Но не сейчас.

– Ты заговариваешь мне зубы! – снова разозлился Старик.

– Посмотри! – я поднял копье пылающим наконечником вверх. – Ты не видишь? Или просто не хочешь видеть? Не ты ли рассказывал мне о древнем иконописном пророчестве? о том, почему Александр заточил Диомиду в клетку? Пришло время свершится предреченному!

– Не тебе, Парень, решать, чему должно свершиться!

– Реши сам! – воззвал я к наставнику, предлагая ему копье.

– Я сделаю то, что нужно, – Харон тверже прежнего взял криопушку, целясь в меня, – а остальное – решат наверху!

– Конечно, сделаешь, – согласился я, – если успеешь!

В ту же секунду я развернулся и, вложив в руки всю силу, вонзил копье в грудь Тимории. Его сияющий наконечник скрылся в темной осклизлой плоти. Чудовище взвыло и вспыхнуло белым пламенем. Я спрыгнул в воду.

– Нет! – закричал Харон.

Я услышал, как щелкнул спусковой крючок и зашипела Мамка. Сам не осознавая своих действий, я в мгновение ока взмахнул рукой: между мной и наставникам вздыбилась волна и приняла на себя леденящий удар. Вода, обратившись в лед, разбилась, словно стекло, и осыпалась. Старик выстрелил снова! Не контролируя своего тела, я взмахнул другой рукой, и новая волна уберегла меня от смерти. Тонкая ледяная стена рассыпалась, подобно первой.

– Довольно! Посмотри же на нее! – закричал я, указывая на поверженную Тиморию. Ее тело обращалось в золу и распадалось. – Посмотри, Харон! Диомиде некуда больше возвращаться! Убьешь меня – лишишься и ее!

– Что ты наделал?! – застонал Старик. Он сошел в воду и буквально упал на мраморную ступень, опуская криопушку. – Что ты наделал?! Ты убил не только ее! Ты нас погубил!

– Нет, Харон, – спокойно произнес я, и сделал шаг к наставнику, – Диомида жива! И воплотится снова! И мы будем жить! Верь мне!

Старик опустил голову и продолжил стонать:

– Что ты наделал…

– Идем с нами! – я сделал еще два шага. – Ты храбро защищал Диомиду все эти годы. Она нуждается в тебе и теперь!

– Что наделал…

– Вспомни Петра и Павла! – продолжил я, и сделал еще несколько шагов. – Вспомни знак свыше! Освобождение уже близко! Сегодня мы покинем эту тюрьму!

Я не спеша одолел оставшееся расстояние, приблизился к наставнику и положил руку ему на плечо.

– Идем с нами! – повторил я.

Харон выронил пушку, поднялся на ноги и обнял меня. Он разразился плачем. Я обнял его в ответ и похлопал по спине. Опустив глаза, я увидел его счетчик кислорода, и посмотрел на свой.

– Идем! – снова сказал я. – Воздух на исходе. Надо торопиться!

Старик отпустил меня, наклонился, поднял Мамку и передал мне.

– Брось ты ее, – махнул я рукой.

– А защищаться ты пальцем будешь? – всхлипывая, спросил Харон, и попытался улыбнуться. – Думаешь, нас встретят хлебом-солью и окажут радушный прием?

Поддерживая друг друга и освещая путь фонарем наставника, мы двинулись к воротам. Проклятье Диомиды развеялось без остатка. Полыхнув яркой вспышкой, рассыпалось в прах и копье.

XXIII. Освобождение

Преодолев темный, лишившийся факелов тоннель, мы ворвались в ризницу. В ней уже догорала свеча, оставленная наставником. Я бросил Мамку подле Батьки на слесарный стол, скинул с себя баллон и быстро выбрался из комбинезона. Харон управился так же шустро. Свет фонаря, от брошенной маски, бил в потолок и освещал помещение. Вернувшись к столу, я стал быстро перебирать разбросанный по нему инструмент.

– Ты что делаешь? – возмутился Харон.

– А двери ты как откроешь? – не отрываясь от процесса, ответил я.

– Брось! – рявкнул Старик, и потянул меня за руку. – Иди за мной.

Наставник взял свечу, и мы, все еще облаченные в поддежки, вышли в коридор и поспешили в кают-компанию.