Читаем Курортник полностью

Если я на следующее утро, после позднего завтрака, нашел городок Тутлинген явно расколдованным, то причина была не только во мне и в моей неспособности урывать что-то от мира в утренние часы, нет, солидные свидетели подтверждают, что Тутлинген можно назвать городом, в общем-то, трезвым. Меня это не смутило, я все-таки опять прошел к той воде и к тем острым крышам и застал все на своих местах, не было только луны и благодати того ночного часа. Значит, накануне я явился сюда как раз вовремя, в тот единственный, бесконечно редкий, благословенный час, когда Тутлинген был таинственным, сказочным городом. Покинуть это место было теперь легко; я купил бутерброд, нашел свой сиамский чемодан на вокзале и, довольный, сел в поезд, переполненный воскресный поезд, въехавший вскоре в красивую долину Дуная. При виде раскинувшихся под ярким солнцем Бойрона[19] и Веренвага[20] я испытал сильное желание сойти и прокрасться поближе к этим манящим местам, но, памятуя о друге в Блаубойрене, который был разочарован уже вчерашним моим отсутствием и с нетерпением ждал меня, я превозмог свой порыв. Поезд въехал в густой туман, на каком-то повороте долины синева и солнце исчезли, я едва разбирал на вокзалах названия мест. Серо и туманно было и в Блаутале, куда я прибыл вскоре после полудня. Мой друг, опоздав на минуту, прибежал по широкой скучной дороге, ведущей в маленький Блауталь и к тайнам Блаубойрена, подозревать о которых она не позволяет приезжему. Мы стояли, всматриваясь в отнюдь не похорошевшие с годами лица, и оба, я думаю, испытывали глубокую искреннюю радость. Для меня по крайней мере, вот уже двадцать лет живущего вдали от родины моей юности, есть в этом что-то необычайно приятное и согревающее, когда я время от времени вижу, что действительно еще осталось на свете несколько человек, которые были вместе со мной мальчиками, зовут меня школьным прозвищем и знают меня как облупленного. И как трогательно, как смешно каждый раз отмечать, что люди, которых я знал в ранней юности, совсем не меняются! Так было и с моим другом. Наша дружба началась в ту пору, когда нам было по четырнадцать лет, и, в моем представлении, он так и жил с тогдашним своим детским лицом, и если теперь у него озабоченная профессорская походка и большие усы, и немного усталые щеки, и первая седина в волосах, то все это не может ни обмануть меня, ни поразить, для меня он до гроба будет однокашником, лет пятнадцати, как, наверно, и я для него. Отметить это было приятно, мы в хорошем настроении зашагали по скучной дороге к долине, сразу же увлекшись разговором, и незаметно вошли в чудесный городок, полный задумчивых старых домов с фахверковыми фронтонами и богатыми крышами, а потом вышли к тихим монастырским угодьям. Тут вдруг мне снова вспомнилась прекрасная Лау, и, напомнив ее историю своему другу, я сказал ему, что самое важное для меня в Блаубойрене – увидеть этот погреб и это купалище и чтобы он сводил меня туда в удобное время. Но мой друг ничего не знал ни о Погребе Монахинь, ни о купалище, отчего и я усомнился: не просто ли это красивая выдумка Мёрике. Тут мы встретили какого-то человека, оказавшегося кастеляном монастыря и одновременно смотрителем, усердным хранителем и знатоком блаубойренских драгоценностей. Я рассказал ему о своем желании, описав ситуацию по стихотворению Мёрике, и лицо его посветлело. Да, конечно, этот погреб существует, и подземный водоток связывает его с Блаутопфом, и, когда у меня будет время, он сводит меня туда. Мы договорились на определенный час завтра и вошли в бывший монастырь, где живет мой друг; нас встретила и тотчас повела обедать уже поджидавшая нас хозяйка дома. Швабский картофельный салат, прекрасное легкое безигхеймерское вино – и вот наконец я в Швабии, на родине, сам говорил снова по-швабски, не был уже каким-то проезжим господином, а был братом, перестал быть нелепым затворником, отвечал на расспросы и слушал рассказы – о соучениках, о давних учителях, об их сыновьях, дочерях. Сына бывшего директора моей гимназии я встречу здесь в монастыре, он профессор, другой школьный товарищ будет здесь завтра, он сельский священник, в здешней школе учится его сын. Я смотрел на своего гостеприимца – как он размеренно ел, как вытирал свои большие усы, как обменивался разумно-чинными фразами с женой, – смотрел на морщинки у его глаз, но от этого ничего не менялось: он оставался для меня мальчиком Вильгельмом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Эксклюзивная классика

Кукушата Мидвича
Кукушата Мидвича

Действие романа происходит в маленькой британской деревушке под названием Мидвич. Это был самый обычный поселок, каких сотни и тысячи, там веками не происходило ровным счетом ничего, но однажды все изменилось. После того, как один осенний день странным образом выпал из жизни Мидвича (все находившиеся в деревне и поблизости от нее этот день просто проспали), все женщины, способные иметь детей, оказались беременными. Появившиеся на свет дети поначалу вроде бы ничем не отличались от обычных, кроме золотых глаз, однако вскоре выяснилось, что они, во-первых, развиваются примерно вдвое быстрее, чем положено, а во-вторых, являются очень сильными телепатами и способны в буквальном смысле управлять действиями других людей. Теперь людям надо было выяснить, кто это такие, каковы их цели и что нужно предпринять в связи со всем этим…© Nog

Джон Уиндем

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-философская фантастика

Похожие книги

Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза