Кусака

Отец куда-то подевался. В последний раз Коди видел его, когда вертолет сражался над Инферно с другой летающей хреновиной: папаша несся по улице так, что только пятки сверкали. Сам Коди досмотрел поединок до конца и лишь после того, как вертушка рухнула на Кобре-роуд, ощутил смертельную усталость, непонятно как дошел до своего мотоцикла, стоявшего перед залом игровых автоматов, и свалил домой.

Коди (он так и не снял окровавленные лохмотья рабочей рубашки) встал с кровати и ухватился за железную спинку: стены дрогнули и медленно завертелись. Когда они остановились, парнишка отпустил опору, перешел через комнату к комоду, открыл верхний ящик и вынул чистую белую футболку. Скинув рванье, юноша натянул ее, морщась от колющей боли в груди. В животе заурчало. Коди отделил свечу от лужицы застывшего воска и, освещая себе дорогу, побрел на кухню.

В холодильнике лежали изъеденные плесенью полуфабрикаты, какое-то завернутое в фольгу бурое мясо и ломоть лимбургского сыра, которым Коди не угостил бы даже собаку. Кроме того, там стояли всевозможные миски и плошки с подозрительными объедками. Наконец огонек свечи выхватил из тьмы покрытую жирными пятнами бумагу. Коди достал пакет и развернул. Внутри оказалось четыре черствых глазированных пончика, украденных отцом из пекарни. Они были твердые, как шины газонокосилки, но Коди успел проглотить три штуки, прежде чем желудок запросил пощады.

В глубине холодильника нашлась бутылка виноградного сока. Юноша потянулся за ней и в этот миг почувствовал, что пол дрожит.

Коди взялся за горлышко бутылки… и замер.

Дом наполнился поскрипыванием и треском. В шкафах нежно зазвенели чашки и тарелки. Потом глубоко под землей с громким хлопком разорвалась труба.

Под домом что-то есть, понял Коди. Сердце учащенно забилось, но голова оставалась ясной и холодной. Через подметки кроссовок он ощутил дрожь половиц – так обычно трясся пол, когда по железнодорожной ветке, принадлежавшей горнодобывающей компании, мимо их дома на малой скорости проходили тяжелые товарные поезда.

Вибрация замедлилась и прекратилась. Мимо проплыло облачко пыли. Коди задержал дыхание и сделал судорожный вдох только тогда, когда легкие потребовали воздуха. В кухне омерзительно пахло жженой резиной: в трещины просачивалась вонь с автодвора Кейда. Коди достал бутылку с соком, отвинтил пробку и смыл застрявшие в горле крошки глазированных пончиков.

С тех пор как за рекой расселась эта мерзкая пирамида, все пошло вразнос. Коди не стал гадать, что могло проползти под домом, – что бы то ни было, оно находилось в десяти-двенадцати футах под землей. Ждать, не вернется ли оно, парнишка тоже не собирался. А папаша, подумал Коди, пусть выкручивается сам. Господь приглядывает за дураками и пьяницами.

Он задул свечу, положил ее на кухонный стол и вышел из дома. Спустившись с крыльца, сел на мотоцикл и надел очки-консервы. Улицу заливал лиловый свет, над самым бетоном висели пласты дыма. Инферно напоминал зону боевых действий. Сквозь дымовую завесу Коди видел сияющие огни крепости. Туда, решил он, – уж очень темно было повсюду. Сперва заскочить на Серкл-Бэк-роуд, к Танку, узнать, не отсиживается ли этот хмырь дома с предками, а уж оттуда прямым ходом в общагу. Коди пару раз пнул стартер, мотоцикл завелся и взял курс на Селеста-стрит.

В драке Коди разбили фару (наверное, пивной бутылкой), но только стекло – лампа работала. Свет пропарывал грязное марево, но тем не менее Коди ехал медленно: Брасос-стрит была вся изрезана трещинами, а кое-где покрытие вздыбилось, поднявшись на добрых шесть дюймов. Колеса информировали копчик Коди о том, что им по пути с проползшим под домом существом.

А потом он чуть не наехал на нее.

Посреди улицы кто-то стоял.

Маленькая русоволосая девочка. В луче фары ее глаза отсвечивали красным.

– Поберегись! – крикнул Коди, но девчонка не двинулась с места.

Он резко вывернул руль влево и ударил по тормозам. Пронесись Локетт чуть ближе, и девочка лишилась бы кончика уха. «Хонда» проскочила мимо, переднее колесо угодило на какую-то кочку, и мотоцикл тряхнуло. Коди сражался с рулем и тормозами, не желая врезаться в заросли кактусов. Он затормозил в какой-нибудь паре футов и развернул «хонду», подняв песчаную бурю. Мотор чихнул и заглох.

– Охренела? – рявкнул Коди на девчонку. Та стояла на прежнем месте, держа что-то в сложенных чашечкой ладонях. – Что с тобой? – Парнишка сдвинул «консервы» на лоб, пот ожег глаза.

Девочка не ответила. Кажется, она даже не понимала, что едва не попала под колеса.

– Ты чуть не убилась! – Коди решительно слез с мотоцикла и двинулся к девочке, чтобы увести ее с проезжей части.

Но, когда Коди приблизился, малышка опустила руки, и он увидел, что руки у нее не пусты.

– Что это? – спросила девочка.

Это был рыжий полосатый котенок, наверное трехнедельный, не старше. Коди огляделся. Они были перед домом Кошачьей Королевы. В сторонке такая же рыже-полосатая мамаша терпеливо поджидала возвращения своего отпрыска.

– А то ты не знаешь, – фыркнул Коди. Его все еще трясло. – Это котенок. Всякий знает, что такое котенок.