Кусака

Баллон выстрелил белой пеной инсектицида. Она покрыла лицо Рут Туилли нелепой косметической маской, залепила глаза, забилась в ноздри, просочилась сквозь ряды зубов-иголок. Рут, пошатываясь, отступила (была ли она ранена или только ослеплена, Ной не знал) и замахнулась, целя Ною в голову. Он загородился рукой, и удар пришелся в плечо. В Ноя будто угодил обернутый колючей проволокой кирпич. Болевой шок заставил его выронить баллончик с «Райдом». Ноя отбросило на стену кухни, и он почувствовал, как по руке стекает теплая кровь.

Мнимая Рут закружила по кухне, подобно взбешенной заводной игрушке, с грохотом натыкаясь на мебель, раздирая себе зазубренными ногтями лицо и глаза. Ной увидел, как полетели кусочки серой плоти, и понял, что тварь пытается сорвать мясо до костей. Раздался рев, перешедший в вопль, который Ной слышал всю свою жизнь. То был высочайший приказ, по четыре-пять раз на дню исходивший из белой спальни: «Но-о-о-о-ой!»

Знало ли существо, вселившееся в тело матери, как его зовут, не имело значения. В этом крике Ной Туилли услышал лязг тюремных ворот. Этот крик навсегда запер его в ненавистном городе, обрек на постылую работу, на жизнь в осточертевшем доме с женщиной, которая в перерывах между мыльными операми и «Колесом фортуны» визгливо требует внимания. Ной чувствовал запах собственной крови, ощущал, как она течет по руке, слышал, как капает на пол. Рыжеволосое чудовище громило кухню. В голове у Ноя что-то щелкнуло, и он скользнул за грань безумия.

– Я здесь, мама, – очень спокойно сказал Ной. Очки свисали с уха, стекла были забрызганы кровью. – Вот он я. – Ной сделал четыре шага к буфету. Существо продолжало расправляться со своим лицом. Ной выдвинул ящик, выбрал среди множества острых железок длинный разделочный нож, высоко занес его и, направляясь к «Рут», проговорил: – Вот он, Ной, туточки.

И воткнул лезвие в шею твари, сбоку. Оно вошло в поддельную плоть примерно на четыре дюйма и только тогда встретило сопротивление. Ной вытащил нож и ударил снова, но чудовище обвило его рукой, оторвало от пола и швырнуло на кухонный стол. Ной сел. Очки свалились, но нож с погнутым лезвием он по-прежнему держал в руке. Из ран на груди выступила кровь. В легких забулькало, Ной закашлялся и сплюнул. Монстр шарил в пустоте, отыскивая его. Ной увидел, что чудовище страшно изувечило себя, в слепых глазницах подергивались металлические вены и влажно поблескивали красные ткани. «Ага, химия-то жжется, – подумал Ной. – Отличная штука „Райд“, действует на любых насекомых». Он не спеша поднялся и пошел на врага. В его глазах весело сияло безумие.

Тварь резко выгнула спину. Лопаясь, затрещали кости. Ткань халата развалилась, из вздувшегося на копчике темного волдыря выстрелил и размотался чешуйчатый мускулистый хвост с шипастым шаром на конце.

Ной остановился, изумленно выпучив глаза. Под ногами горел керосин.

Хвост хлестнул по буфету и проломил его, по всей кухне шрапнелью разлетелись щепки и черепки. Монстр пригнулся, сложившись почти вдвое. Сетка мышц и вен у основания хвоста стала влажной от слизистой смазки. Усеянный шипами шар описал неширокий круг, обрушив с потолка дождь штукатурки, и страшно просвистел у самого лица Ноя.

– Господи! – ахнул тот и выронил нож.

Безглазое лицо повернулось на звук. Гибрид человека с насекомым в два счета оказался рядом с Ноем и вцепился ему в бока. Зазубренные пилы ногтей вспороли тело. Занесенный хвост изогнулся дугой и застыл. Ной впился в него глазами, понимая, что видит саму смерть, вспомнил наколотых на булавки скорпионов из своей коллекции. «И Аз воздам, рек Господь», – подумал он и сдавленно хихикнул.

Шар ринулся вперед со скоростью пули и разнес череп Ноя Туилли на тысячу кусков. Потом монстр принялся свирепо стегать хвостом вперед-назад. Миг – и трясущаяся масса, зажатая в лапах инопланетного гостя, утратила всякое сходство с человеком. Хвост рвал ее на куски до тех пор, пока не прекратилось всякое шевеление. Тогда руки чудовища швырнули то, что осталось, в стену, словно это был мешок с мусором.

Ослепшая тварь выбралась из кухни, ориентируясь на запах своих следов, вернулась к разломанной лестнице и исчезла во тьме.

Глава 37 Клуб «Колючая проволока»

– Еще, Джеки! – Кёрт Локетт треснул кулаком по шершавой стойке бара.

Джек Блэр, коренастый и седобородый бармен, поглядел на него из-за стойки, прервав разговор с Харланом Наджентом и Питом Гриффином. Круглые очки Джека отражали свет керосиновых ламп, над стеклами нависали косматые гусеницы бровей.

– Ты усидел уже почти полбутылки, Кёрт, – сказал Джек. Его голос напоминал рокот бульдозера. – Может, пора закругляться?

– Черт, кабы можно было! – ответил Кёрт. – Кабы можно было закруглиться да свалить из этой вонючей дыры… Вот те крест, в жизни бы ее не вспомнил! – Он снова бухнул кулаком по стойке. – Ну, Джеки! Не порть малину старому дружку!