Кусака

– Только не начинайте палить. Тем более что я не уверен, будет ли от этого толк. – Роудс продолжал растирать синяки – следы пальцев чудовища на своей руке.

Вэнс засопел.

– Мистер, мне от этого будет толк, еще какой!

– Полковник? – Ганнистон нагнулся над дырой. – Слушайте!

Все услышали хлюпанье, будто по густой грязи тяжело ступали обутые в сапоги ноги. Роудс понял: по туннелю со слизистыми стенами кто-то приближается.

– Назад, – велел он Ганни, и молодой человек отполз от края.

Вэнс вскинул винчестер. Роудс метнул в шерифа предостерегающий взгляд.

Звуки прекратились.

Роудс и Том держали фонарики, направив их в дыру. Снизу донесся мужской голос:

– Туши фонари, ребята. Я чую по-настоящему скверные флюиды.

Добродушный, спокойный, ленивый голос узнал только Вэнс, которому достаточно часто приходилось его слышать. С лица шерифа сбежала краска, оно стало серым, как рыбье брюхо, и он еще сильнее вжался в стену.

– Гасим свет, – сказал Роудс. Полковник выключил фонарик, то же самое сделал и Том. Теперь комнату освещало только тусклое желтое сияние уцелевших керосиновых ламп. – Можете подниматься.

– О нет. Рано, приятель. Бросьте их мне.

«Он не выносит электрического света, – подумал Роудс. – Нет, мало того: он боится электричества». Полковник уронил свой фонарик в дыру и кивнул Ганнистону и Тому, чтобы те последовали примеру. Через минуту раздался треск: фонари ломали на части.

– Вот. Можете подниматься, – сказал Роудс.

– Подниматься я могу, где и когда мне вздумается – была бы чертова охота, – ответил голос. – Вы что, еще не поняли? – Наступила пауза. – Коли у вас там, наверху, остались еще такие штуки, вы об этом крепко пожалеете.

– Это было все, что мы принесли.

– Как ни крути, теперь это никчемные обломки. Плюнуть и растереть.

Тон Кусаки, удостоверившегося, что все фонарики уничтожены, стал развязно-самодовольным. Что-то глухо стукнуло, послышался быстрый топот. Роудс догадался, что тварь подпрыгнула и вылезла в подвал. За край дыры ухватилась рука. В сломанные доски впились зазубренные ногти, и на свет явилась голова.

Джесси так сдавила Тому руку, что чуть не сломала ее.

Вэнс издал слабый стон.

На них смотрело голубоглазое улыбающееся лицо мальчика-певчего – лицо Мэка Кейда. Он был с непокрытой головой, редкие светлые волосы прилипли к черепу. Загар побледнел, кожа приобрела болезненный желтый оттенок. Легко подтянувшись на одной руке, Кейд встал коленями на край дыры и поднялся на ноги.

Вэнс чуть не потерял сознание. Этого не произошло лишь потому, что шериф оказался бы без чувств на полу в десяти футах от страшной твари.

– Боже правый… – прошептал Ганнистон.

– Оставаться на местах, – распорядился Роудс, всеми силами пытаясь сохранить спокойствие, и, внутренне содрогнувшись, сглотнул. – Без паники.

– Ага, – сказала тварь с улыбкой Мэка Кейда. – Расслабьтесь!

В свете ламп все они (даже чересчур ясно) видели: у Мэка Кейда осталась только одна нормальная рука – левая, расплющенная же правая плавно переходила в образовавшийся у него на груди мясистый нарост, весь в черных потеках. На короткой мускулистой шее там сидела плоская голова, очень напоминавшая по форме голову рептилии. С нее пристально смотрели криво посаженные янтарные глаза, а на костистых клиньях плеч болтались две толстые изуродованные лапы.

Джесси поняла, что это такое: собака. На грудь твари был приживлен один из доберманов Кейда. Получилось что-то вроде сиамских близнецов.

Золотые цепочки, украшавшие шею Кейда, теперь переплелись с кожей и тоже превратились в часть тела. Взгляд холодных голубых глаз медленно перемещался от одного человека к другому. Покрытая островками человеческой плоти и собачьей шкуры голова добермана судорожно подергивалась, словно пес невыносимо страдал, а вокруг нароста – его тела – пергаментно похрустывали складки винно-красной сорочки Кейда.

– Ух ты, – одними губами выговорил монстр, и свет лампы засверкал на рядах тесно посаженных зубов-иголок. – Что, Эд Вэнс, пришел повеселиться? – Взгляд твари пронзил шерифа. – Я думал, ты тут главная шишка.

Вэнс онемел. Роудс глубоко вздохнул и сказал:

– Нет. Главный я.

– Да-а?

Взгляд чудовища сосредоточился на нем. Собака широко раскрыла пасть и тоже показала серебряные иголки. Каждая лапа добермана заканчивалась двумя зазубренными металлическими крюками. Существо сделало два широких шага к Роудсу, и полковник ощутил, как внутри поднимается паника. Он напрягся и не отступил.

Кусака остановился футах в трех от него и прищурился.

– Мы ведь знакомы? – Сплюснутая голова добермана тихо заворчала, бессмысленно щелкнув челюстями. – Ты полковник Военно-воздушных сил США Мэтт Роудс. Правильно?

– Да.

– Я тебя помню. Мы уже встречались там, внизу. – Кусака резко мотнул головой в сторону дыры и, не переставая улыбаться, поднял левую руку с вытянутым указательным пальцем. Она скользнула вперед, и в щеку Роудсу уперся металлический ноготь. – Ты сделал мне больно, – сказал Кусака.

Что-то тихо щелкнуло – Ганнистон взвел курок револьвера.