Кусака

Рик огляделся, пытаясь найти себе в помощь кого-нибудь из «гремучек», но все уже уехали. Отец Ла-Прадо выводил на улицу последние три с лишним десятка людей. Поодаль зазвучал клаксон, гудки становились все громче, и Рик понял, что это значит: Диего с Пекином заметили что-то и мчатся обратно. Он протолкался за дверь, на крыльцо. Коди с Мирандой – за ним.

«Импала» притормозила у тротуара. В автомобиль немедленно набились люди. Кое-кто решил бежать и теперь держал курс на север, к берегу реки. Рик оказался на улице в тот самый момент, когда Пекин выбрался из машины.

– Мы че-то видели, слышь! – Пекин трясущейся рукой указал на запад. – Вон там! До него ярдов тридцать или сорок!

– На что это похоже? – спросил Коди.

Пекин потряс головой.

– Не знаю, брат. Мы как увидели, че-то шевелится, сразу ноги в руки и к вам! Оно идет сюда!

– Рик, я готов ехать! – Мендоса устроился за рулем своего грузовика, рядом в кабине сидели Палома и его жена. Еще восемь человек загрузились в кузов. – Давай свою сестру!

Не успел Рик и рта раскрыть, как Миранда заявила:

– Поеду, когда поедешь ты.

Рик быстро вгляделся в дымку на западе и посмотрел на Мендосу. Время отсчитывало секунды, тварь приближалась.

– Езжайте! – сказал он. – Я сам привезу Миранду!

Мендоса кивнул, махнул рукой и поехал к мосту. Машина Диего была так забита, что просела до самой земли. Последний автомобиль тоже был перегружен. Более восьмидесяти человек шли на север пешком. Диего включил заднюю передачу, и машина помчалась вперед кузовом, высекая выхлопной трубой искры.

– Сволочь, подожди меня! – закричал Пекин, бегом догоняя ее.

– Эй, Хурадо, – спокойно сказал Коди, – похоже, у нас гости.

Туман заколыхался, предвещая появление твари. Они услышали скрежет металла по асфальту. Последняя машина, в которой сидели не то семь, не то восемь человек и еще двое висели на подножках, стрельнула выхлопом и умчалась прочь.

Из дыма в пробивающийся из церковных окон свет ступила какая-то фигура.

Глава 49 Новая игрушка Кусаки

Рик расхохотался. Он ничего не мог с собой поделать. Такая спешка с эвакуацией… а из темноты появилась лошадь. Широкоплечий, мускулистый паломино – лошадь, будь она неладна! Еще один неуклюжий шаг вперед, и конь остановился, пошатываясь, словно ему в кормушку подбавили виски.

– Пьяный коняга! – сказал Рик. – Мы обгадились со страху перед пьяным конягой! – Должно быть, сбежал у кого-то с фермы или ранчо, подумал он. Разумеется, из дыры в асфальте вылезло что-то другое. По крайней мере, теперь им с Мирандой было на чем переехать на тот берег. Конь стоял и смотрел на них. Решив, что животное, наверное, в шоке, Рик вытянул руку и двинулся к нему. – Ну, ну, дружок. Спо…

– Не надо! – Коди схватил его за руку.

Рик остановился всего в десяти футах от лошади.

Лошадь раздула ноздри и потянулась вперед. На напрягшейся шее проступили шнуры мышц, а из пасти вылетел звук, в котором смешались пронзительное ржание и свист паровоза.

Рик прирос к месту, увидев то же, что и Коди: вместо копыт у лошади – серебряные когтистые лапы, как у ящерицы.

Существо переводило глубоко посаженные глаза с Коди на Рика и обратно. Потом оно разинуло пасть с рядами заблестевших в слабом свете иголок и под хруст ломающихся и перестраивающихся костей принялось удлинять позвоночник.

Коди подался назад и наткнулся на Миранду. Та вцепилась ему в плечо. Последняя дюжина вышедших из церкви людей заметила на улице тварь и кинулась врассыпную. Однако тот, кто шел последним, остановился в дверях, держась до того прямо, словно в спине у него был стальной стержень. Набрав полную грудь воздуха, он решительно двинулся вниз с крыльца.

Тело твари продолжало удлиняться. Под мелко подергивающейся плотью вспухали плотные, грубые узлы мышц. Через золотистую шкуру проступил темный пигмент. Черепные кости с громким треском лопнули, и голова начала менять форму.

Рик отступил к бровке тротуара. Сердце у него бешено колотилось, но бежать он не мог. Еще не мог. То, что рождалось у него на глазах, завораживало, как галлюцинация или захватывающий горячечный сон. Голова лошади уплощалась, нижняя челюсть вышла из суставов и выдвинулась вперед, с уголков рта закапала густая, тягучая серая слюна. Спина прогнулась, туловище сгорбилось, и под влажный треск раздираемой плоти от основания позвоночника размотался толстый суставчатый черный хвост. Он оканчивался шаром, похожим на те, какими разрушают старые дома. Шар ощетинился грозными металлическими шипами.

Монстр удвоил свою длину. Ноги по-крабьи вывернулись наружу. Теперь сквозь шкуру на боках чудовища прорывались усаженные шипами лапы, каждая – с тремя серебристыми когтями. Туловище осело, царапая брюхом асфальт. Плоть расступалась, открывая черную чешуйчатую шкуру, схожую с поверхностью пирамиды. Тварь забилась, словно пытаясь выбраться из кокона. Осенними листьями полетели клочья золотистой шкуры.

В руке у Коди был револьвер. До мотоцикла оставалось рукой подать. Юноша понимал, что пора спасаться, однако разворачивавшаяся на его глазах череда превращений не давала уйти.