Кусака

– По-моему, я отлично справился. Мы ведь живы, верно?

– Не знаю, не знаю. – Теперь настала ее очередь изобразить бледное подобие улыбки, хотя в глазах еще плавала муть. – Пожалуй, мне надо было остаться в Форт-Уорте.

– Угу, но тогда ты бы не встретила меня.

– Да пошел ты! – фыркнула Миранда, и Коди понял, что девчонка оклемается – ее голос снова набирал силу.

Придя к выводу, что падать в обморок Миранда не собирается, Коди счел себя обязанным растолковать ей, что произошло и где они находятся.

– Мы в звездолете, – сказал он. – А точнее, висим в клетке, которую Кусака использует как тюремную камеру. – Коди подождал отклика, но девушка молчала. – Кусака мог нас убить, но не убил. Мы нужны ему живыми, что лично меня устраивает.

– И меня, – сказал Сержант. Миранда подняла голову, чтобы посмотреть, кто это сказал. – Я Сержант, – представился он. – А это вот Бегун. – И показал на пустое место.

– Бегун – его собака, – поспешно пояснил Коди. – Э-э… Сержант никуда не ходит без Бегуна, если ты понимаешь, о чем я.

Миранда осторожно села. В голове у нее все еще стучало, но видела она уже нормально и не вполне понимала, кто же из присутствующих не в своем уме. Тут Сержант, поглаживая невидимую собаку, сказал:

– Спокойно, Бегун. Я о тебе позабочусь.

Тогда девушка поняла, что Сержант постоянно проживает в сумеречной зоне.

– Извини, что втянул тебя в такое дело, – сказал Коди. – Надо лучше выбирать, с кем кататься.

– В следующий раз я так и сделаю. – Миранда попыталась встать, но почувствовала страшную слабость и поневоле опустила голову на колени. – Зачем он держит нас здесь?

– Не знаю. И не хочу гадать.

Коди показалось, что мчавшаяся по трубам жидкость зашумела громче. Вдалеке возник и другой звук, похожий на приглушенное гудение басового барабана или стук сердца. «Корабль-то живой, чтоб его», – подумал парнишка.

– Нужно выбираться отсюда. – Он подполз к краю клетки, к самым прутьям, снова пригляделся к пирамиде и решил: надо обязательно достать до выключателя. Но как? – У тебя, случайно, нет при себе рогатки? – полушутя спросил он, и, конечно же, Миранда отрицательно покачала головой.

Коди лежал на животе, опершись подбородком на руки, и смотрел на пирамиду. Пряжка ремня вдавилась в живот. Юноша заерзал.

«Пряжка», – подумал он.

Он резко сел, расстегнул ремень и вытащил его из брюк.

Сержант сказал:

– Эй, при барышне?! Ты что!

– По-твоему, какое расстояние до этой штуки? – спросил Коди девушку и ткнул пальцем в пирамидку.

– Не знаю. Наверное, футов семь.

– Я бы сказал, шесть с половиной. Ремень у меня двадцать восемь дюймов… – Коди посмотрел на Сержанта и увидел, что рабочие штаны Деннисона удерживает заношенный черный ремень. – Сержант, дай-ка мне твой…

– Ремень? Парень, да ты что?

– Сержант, снимай ремень! Ну, скорее!

Сержант неохотно подчинился.

– Какой это размер? – спросил парнишка.

Сержант пожал плечами.

– Барахло мне покупают дамочки из церкви. Я этим не занимаюсь.

– На глаз – добрых сорок дюймов. – Коди уже связывал ремни так, чтобы пряжки оказались на противоположных концах. – Может, достанет. Сейчас выясним. – Он затянул узел и дернул, проверяя, не разойдутся ли ремни.

– Что ты собираешься делать? – спросила Миранда.

– Я совершенно уверен, что та штука внизу – пульт управления нашей клеткой. Если я дотянусь, то клетка опустится. И тогда мы сможем выбраться отсюда.

– Пусть его, – прошептал Сержант Бегуну. – Он спятил, вот и все…

– Слушайте меня, – настойчиво перебил Коди, и Сержант замолк. – Я просуну руку между прутьями так далеко, как только сумею. Если пошевелюсь, спалю ее в два счета. Ты, Сержант, держи меня за ноги. Если рука загорится, сразу тащи обратно. Ясно?

– Я? Почему я?

– Потому что ты гораздо сильнее Миранды, к тому же она будет следить, не возвращается ли Кусака. Договорились?

– Ладно, – едва слышно ответил Сержант.

Сначала Коди протолкнул между прутьями клетки ремень. Пряжка свесилась за край решетки. Сержант ухватил Коди за щиколотки, парнишка осторожно продвинулся вперед, и прутья оказались всего в нескольких дюймах от его лица. Коди медленно просунул наружу кисть, запястье, потом предплечье со сгоревшими волосками. Пряжка лежала на полу под самой клеткой; теперь фокус был в том, чтобы, двигая одним только запястьем, попасть пряжкой в пульт управления.

Лицо Коди находилось почти у самых прутьев, он слышал их смертоносное гудение. Пришло время рискнуть – сейчас или никогда. Он резко вскинул кисть. Пряжка царапнула пол и остановилась, не долетев до пирамидки два или три дюйма. Коди подтянул ремень обратно и снова бросил его вперед. Опять недолет.

Коди высунул руку еще на четверть дюйма. В зазор между прутьями и кожей парнишки можно было пропихнуть лишь зубочистку. Несколько волосков, потрескивая, превратились в крохотные огоньки. Сердце стучало так, что вздрагивало все тело. Твердя про себя: «Спокойно… спокойно», юноша бросил ремень. Недолет. Капля пота, закатившаяся в правый глаз, ослепила Коди, и первым его побуждением было утереться, но сделай он необдуманное движение, либо лицо, либо рука попали бы на прутья. Он сказал: