Квантовая теория недопоцелуев

– Не знаю. Он сожалеет. Говорит, что еще будет «пресмыкаться» в воскресенье.

– Дай знать, если придется попросить его вести себя как надо.

– Обязательно.

ЭВИ

Мы с Калебом подаем работу на «Фронтир» в 15:00 в воскресенье, за два часа до дедлайна. Лео отправляет свою в 16:53. Вечером мы возвращаемся в ту забегаловку, и он снова извиняется за свою реакцию в планетарии. Я извиняюсь за потерю самообладания, он смотрит, как я ем взбитые сливки, и мы возвращаемся в Ньютон, целоваться в саду со статуями.

Следующие две недели я беседую с Анитой о пауках и «Фронтире», смотрю видео с пауками в качестве домашней работы (экспозиционная терапия хуже всего), позволяю Лео фотографировать меня по всему кампусу, устраиваю еще одно чаепитие с Бекс и тусуюсь с Калебом на утренних переменах.

Еще я все чаще провожу вечера в большой группе в центре главной рекреации. Раз уж мы с Лео вместе, и Калеб, и Бекс хотят, чтобы на наших вечерних занятиях было как можно больше народу.

Спроси меня кто пару месяцев назад, понравилось бы мне такое, я бы сказала: «Разумеется нет». Но сейчас мне нравится быть в центре постоянных разговоров, и нужно сообщить Аните, что я завела еще одного друга. (Она отвергла мое предложение сделать таблицу стикеров, чтобы следить за этим. Говорит, что для налаживания дружеских отношений должна быть внутренняя мотивация.)

У Алексы, как и у Бекс, профиль по биологии и вторичка по химии. Мы с ней никогда вместе не учились, и я плохо ее знаю. Но, плюхнувшись рядом со мной на диван, она посмотрела на открытый у меня текст по религии и, видимо, что-то прочитала на лице, потому что сказала:

– Насколько мы не любим Эбби?

– Настолько, – ответила я.

– Келли ее любит, – сказала Алекса.

– Бекс тоже, – добавила я. – Приходит пораньше, чтобы пообщаться с ней на перемене. Хуже черты я в Бекс просто не знаю.

– Почему она снимает обувь? – спросила Алекса.

– Почему она заставила нас делать коллаж? – отозвалась я.

С тех пор мы с Алексой сидим вместе на диване и тихо работаем, пока Лео, Калеб, Дэв и Келли учат французский, а Бекс и Сара-Кейт продираются сквозь домашку по матану, которую я для них проверяю.

Иногда Лео скрывается за своим фотоаппаратом и всех фотографирует. Меня восхищает эта социально приемлемая стратегия по установке дистанции, и я жалею, что не подумала об этом, когда была младше.

Порой Лео занимается телефонными звонками для группы экологов-активистов Бекс, поскольку его можно куда легче, чем нас с Калебом, убедить в важности запрета пластиковых пакетов. Он и сейчас сидит на полу и куда-то звонит, пока я читаю «Персеполис» для урока английского.

Мне нравится ощущение, когда его спина прижата к моим ногам, и я думаю провести пальцами по его волосам. Но я никогда такого не делала на людях.

На другом конце дивана Алекса обводит пальцем ухо Келли, и та поворачивает голову, чтобы поцеловать ладонь подруги. Я снова смотрю на Лео, поднимаю руку и опять ее опускаю.

Когда я еще раз смотрю на Алексу, она одними губами советует: «Сделай это».

И я запускаю пальцы в его волосы. Лео опускает телефон и запрокидывает голову, усмехаясь мне. Он никогда особо на это не давил, но ясно давал понять, чего ему хочется: чтобы мне было не так неловко демонстрировать нежность на люд ях.

Я снова утыкаюсь в «Персеполис», продолжая играть с волосами Лео, пока не поднимаю взгляд и не вижу, с каким странным выражением смотрит на меня Калеб.

Вот почему мне было неловко.

– Что?

– Ничего. Просто ты очень похожа на типичную девочку-подростка, Эвс.

Лео прекращает набирать номер, ловит мою руку и удерживает.

– Если ты смутишь ее настолько, что она уберет руку, нам с тобой придется кое о чем потолковать, – говорит он Калебу.

А потом они оба проверяют свою почту. Я только качаю головой. Узнать о «Фронтире» мы должны завтра, но Калеб и Лео убеждены, что сообщить могут пораньше, поэтому, как одержимые, проверяют почту весь день. Точно не знаю, каковы шансы у Лео, но я бы хотела, чтобы Калеб мне доверял. Мы пройдем.

На следующее утро на гуманитарке мы видим, что наши столы сдвинуты для работы в группах. Когда Калеб понимает, что нас с ним посадили вместе с Янаан и Блейком, он берет карточку с именем Блейка и пытается поменять с чьей-нибудь из другой группы. Но это замечает Эбби и заставляет оставить карточку на месте.

Заходит Блейк и смотрит, как Калеб раздумывает, куда поставить его карточку. Понятное дело, что он не хочет сажать Блейка ни рядом с Янаан, ни рядом со мной. Но потом сдается и ставит карточку рядом с Янаан. Блейк ухмыляется.

Сидя за столами, мы в группах обсуждаем этическую дилемму: «Поезд мчится навстречу пятерым людям, он точно собьет их насмерть. Если перевести стрелку, он поедет по другим путям и убьет только одного человека. Что будете делать?» Мы должны обсудить моральную сторону обоих вариантов с точки зрения греков и христиан-евреев и записать наши мысли, прежде чем перейти к другой дилемме.

Калеб пишет на листке бумаги «5 > 1» и поднимает руку, прося следующую задачу.

Когда Эбби подходит, он говорит:

– Это просто математика.