Ласковые игры

Мужские руки обнимают сильнее, словно намекая, что сорваться за край шансов нет. Все надежно – Шахерезаду удержат во что бы то ни стало… А внутри у нее горячо и влажно, чувство наполненности приятно до удивления. Раньше такого не было, она ее верила, что секс может приносить столько приятных моментов. Все еще не могла, не позволяла себе поверить…

Одно дело, когда тебя используют, как бездушную секс-игрушку, обуславливая это обязанностями жены. Ты жена – ты должна! Должна в любое время дня и ночи, в любом состоянии, ведь речь идет не о твоем удовольствии, а о твоем супружеском долге… Глупая Шах, всю свою жизнь вместе с Жаком она наивно полагала, что этот дурацкий долг можно отдать! Как кредит, как заим, как ссуду. Отдашь – и свободен! Какое бессмысленное, детское заблуждение…

Толчок, еще толчок. Весь мир качается перед глазами. Ощущение такое, что после следующего толчка она непременно перекинется через перила и выпадет с балкона вниз, туда, где клубится у подножья небоскреба-отеля зеленое марево леса. Там щебечут невидимые птицы, а кроны деревьев обманчиво мягки, похожи на изумрудные облака… Горячие ладони охотника сильнее впиваются в голый живот, красноречиво намекая, что из таких рук не вырваться, и все мечты о падении в этот дивный облачный сад бессмысленны! Как приятно! Как надежно и сладко!

После всего они лежали на жестком пластиковом диване, окруженном хищными, дырчатыми листьями монстер, увитом плетями воздушных корней… После всего она прижалась к нему – единственному мужчине, рядом с которым ощутила себя женственной и красивой… Прекрасной. Даже сама почти поверила в это.

– Скажи, как ты видишь? – спросила, не зная, как понятнее сформулировать вопрос.

– Так, как надо видеть. Красивое – красивым, а уродливое – уродливым. Ты и сама понимаешь, что в душе гораздо больше сексуальности, чем в теле. Все внутри, вот тут.

Мужская ладонь легла Шах на грудь. Самое «провальное» место ее фигуры. Старая память заставила привычно сжаться, напрячься, но Шахерезада отогнала прочь мысли о былом и заставила себя расслабиться. Приятно. Тепло руки просачивается сквозь кожу до самого сердца, греет его, топит слежавшийся там лед былых обид на себя и Жака. И вообще, думать о Жаке совершенно не хочется. Пусть остается там, за гранью…

– Научи меня видеть так, как видишь ты.

– Сама научись. Это просто.

– Так уж и просто?

– Да. Как разглядывать объемные картинки. Поймешь принцип однажды, и уже не разучишься.

– Что же мне, глаза к носу косить, когда на людей смотрю?

– Попробуй. Все индивидуально…

Разговор резко оборвался, когда под ними затрясся пол. Земля содрогнулась столь отчаянно и конвульсивно, что страх ее – страх самой земли – мгновенно передался Шахерезаде. Забыв о романтике, девушка перепугано прильнула к охотнику, с надеждой заглянула ему в лицо и занервничала еще сильнее – она уже научилась читать эмоции, таящиеся под маской спокойствия. Случилось что-то нехорошее, опасное и непредвиденное.

– Идем, – голос Холли-Билли остался невозмутимым и веселым. – Если будет трясти, не пугайся. Эти дома строились с расчетом на возможную тряску.

Мужчина поднялся. Шах вскочила на ноги, схватила простыню и закуталась в нее, словно легкая ткань могла защитить от пугающих движений под ногами. Дом двигался едва ощутимо, но Шахерезада отчетливо замечала каждое из этих движений. Будто в качку на большом многоэтажном пароме. Все вроде бы на месте, но устойчивости нет…

Они вернулись в номер. Земля успокоилась, притихла. Отель больше не качался, не двигался и не дергался. Шахерезада собралась выдохнуть с облегчением, но в наставшей тишине что-то захрустело страшно. Обвалился кусок балкона. Вырвав из пола куски труб, полетела в бездну ванна и повисла, пойманная жадной лиановой паутиной – добыча леса, все еще жаждущего разорвать упрямый город на куски.

В коридоре за дверью грохнуло, посыпалось.

– Одевайся, милая, – буднично произнес Холли-Билли, чутко прислушиваясь к звукам вздрагивающих в глубине здания обрушений. – Ну, вот, отдохнули, называется.

Шах послушно натянула одежду и пошла за охотником. Иллюзия тихого уюта окончательно рассыпалась вместе с перегородкой на лифтовой площадке. Там, под остатками арматуры и какой-то строительной трухи обнаружилось человеческое тело. Девушка слышала от охотника, что в некоторых номерах остались такие «жильцы», но этот несчастный, похоже, был замурован в стене – странновато для элитного отеля.

Холли-Билли знаком велел спутнице остаться, а сам приблизился к телу. Оно оказалось сухим и знакомым. Черное кольцо охотничьего доспеха на шее сложно не узнать.

– Ты знаешь его? – осторожно поинтересовалась издали Шах.

– Да. Это Дэнни – охотник. А говорили, что он без вести пропал.

– Его убили?