Лавка Снофф

К ней понемногу возвращались силы. В чуде, свидетельницей и виновницей которого она только что стала, было много странного. Во-первых, незнакомое ранее чувство, будто каждая частичка сновидения связана с мастерицей – точнее, с её ладонями – огненными нитями, во-вторых – сами нити. Ничего подобного до сих пор не встречала ни сама Снофф, ни любой из мастеров сновидений, даже в старых манускриптах. В-третьих, ещё никогда во сне она так не уставала – видимо, что-то подобное испытывают маги. Наконец, в-четвёртых, никто и никогда не управлял временем. А значит, сегодня Снофф шагнула за какой-то неведомый рубеж, и кто знает, что её ждёт по ту сторону…

– Мастерица?

Снофф вздрогнула и заморгала, просыпаясь. Задремать во сне – это пятая странность. Во сне не хочется спать, это же сон.

– Нам надо возвращаться.

– Да-да, сейчас… Вот только… – мастерица вздохнула. – Я не уверена, что…

– Что?

– …что вы останетесь живы в реальном мире.

– Я тоже, – пожал плечами господин Бернард. – Есть только один способ проверить, давайте не будем тянуть. Раз мы сейчас во сне, значит, чтобы проснуться, я должен умереть или потерять сознание? Ох… ладно, сейчас что-нибудь…

– Подождите, – остановила его мастерица. – Если вы умрете, мы опять окажемся в лавке, а нам надо в «Остров». Я кое-что попробую…

Снофф сосредоточилась, по кончикам пальцев побежали мурашки. Господин Бернард с изумлением следил, как с её ладоней заструились сверкающие нити и коснулись двери.

«Чем тролль не шутит», – подумала мастерица и прошептала:

– В Столицу, три дня назад.

Ей даже не пришлось дёргать за дверную ручку – по напряжению нитей Снофф и так чувствовала, что ничего не вышло. «Ладно, будь по-вашему», – сдалась Снофф и добавила:

– Тогда просто в Столицу… Туда, откуда я ушла.

Дверь тихо приоткрылась. Из проёма доносилась невнятная ругань, которую легко перекрывал громогласный бас капитана Эрхарта. Выйдя из лавки вслед за изыскателем, мастерица обернулась. За её спиной оказалась дверь одной из многочисленных парилок.

– Мы просто вышли из сна в явь? – потрясённо уточнил изыскатель, оглядываясь.

– Я сама в шоке, – призналась мастерица. – Пойдёмте скорее, только руки помою… Вам бы тоже не мешало. Эх, всё купание дракону под хвост…

– …упечь в тюрьму и взыскать все убытки! – скрежетал на редкость противный голос. Кто-то тихо и невыразительно отвечал, а мерзкий голос не унимался: – …за мошенничество! С отягчающими обстоятельствами!

Снофф решительно вывернула из-за увитой лозой перегородки в общий зал. К счастью, господин Бернард успел схватить её за рукав:

– Осторо…

Гулко ударила тетива, и арбалетная стрела просвистела в дюйме от носа мастерицы. Вдалеке разлетелась вдребезги хрустальная ваза – одновременно с криком капитана Эрхарта «не стрелять!»

– …жно! – Изыскатель с укоризной покачал головой, придерживая ошарашенную мастерицу. Снофф помотала головой, чтобы прийти в себя. Отвела руку изыскателя, сдвинула брови и шагнула вперёд, не обращая внимания на замолкшую при их появлении стражу. Посреди зала, в шаге от подсыхающей лужи крови, спорили те самые двое гражданских: одутловатый пожилой толстяк с рыжей бородкой и молодой мужчина с гривой чёрных волос и невозмутимым лицом. Впрочем, их спор прервался на полуслове с появлением Снофф – а когда следом вышел целый и невредимый изыскатель Бернард, в зале воцарилась мёртвая тишина.

– Кто из вас двоих Рот… Рет…

– Освальд Роттенброт, к вашим услугам, госпожа, – с трудом оторвав взгляд от погибшего на его глазах изыскателя, тихо произнёс тот, что был моложе. Судя по одежде, не из богатых. Его взгляд скользнул по платью Снофф, насквозь пропитавшемуся кровью, вернулся к изыскателю, и рука Роттенброта непроизвольно поднялась к горлу. – Чем могу слу…

Изыскатель одной рукой взял под локоть Роттеброта, другой – покрасневшего от ругани толстяка, и потащил из общего зала за перегородку.

– Минутку, мастерица, это всё-таки государственная тайна… Вот теперь можно говорить.

Снофф не стала спорить.

– Проведёте нас в банк, – сказала она, когда солдаты остались вдалеке.

Роттенброт, робко улыбаясь, покачал головой.

– О, это невозможно. Я дал обязательство не раскрывать детали моего, эм-м…

– Он не может! – завизжал толстяк, – Речь о репутации Алмазного банка!

Изыскатель поморщился.

– Не так громко, господин Шлопс. Понимаю ваше негодование как управляющего Алмазным банком, но… Послушай меня внимательно, – повернулся он к Роттенброту, и голос его не предвещал ничего хорошего. – Мне сейчас нет дела до вашего договора и репутации банка… – при этих словах упитанный господин побледнел и захватал воздух ртом, как рыба, – …речь о всей стране. Можешь потом рассказывать кому угодно, как ограбил банк. Ты проведёшь нас в хранилище. А если нет – клянусь, мне будет плевать, что король запретил допросы под пытками. Я своими руками…

Роттенброт исподлобья поглядел на изыскателя, почесал подбородок и вдруг улыбнулся.