Лавка Снофф

– Да понимаю, не маленькая, – досадливо фыркнула Снофф. Со вздохом сняла с шеи медальон на кожаном шнурке, поцеловала на прощанье и бережно опустила на стол. Бросила туда же кольцо. Закрыла глаза…

– Да чтоб тебя! – в сердцах выкрикнула Снофф, когда на столе стало пусто. – Он всё ещё здесь! Медальон я этому поганцу никогда не прощу… Что мы ещё принесли? Не проглотили же мы этот якорь!

Некоторое время изыскатель молчал в задумчивости. Потом тихо спросил:

– Скажите, мастерица, чисто теоретически… Может ли якорем быть человек?

Снофф закатила глаза.

– Нет, я же объясняла. Мастер должен создать якорь, а как он может создать человека?

– Но люди же создают людей. Может ли ребёнок мастера стать его якорем?

Мастерица воззрилась на изыскателя, как на двоечника, забывшего прописные истины.

– Вы когда-нибудь слышали о потомственных мастерах сновидений?

– Нет.

– А знаете, почему? Потому что у мастеров сновидений не бывает детей. Ну, что вы на меня уставились? Об этом редко говорят, но так и есть, потом объясню, если захотите. А почему вы спросили?

Неловко кашлянув, господин Бернард отвёл взгляд.

– Мы решили, что вам не стоит сообщать раньше времени… Помните, мы говорили о травнице Берте из Даннинга?

– О моей… матери? – уточнила Снофф.

– По всей видимости, да, – кивнул изыскатель. – Её полное имя – Берта ван Хельм.

Мастерица помолчала, соображая. Соображалось с трудом.

– Ван Хельм мой родственник, что ли? Кем они были? Брат и сестра? Тогда он – мой дядя? Ничего себе… – Снофф схватилась за голову.

– Не совсем, – с сочувствием покачал головой изыскатель. – Нам сказали, что ван Хельм – её фамилия по мужу, а вот самого мужа никто не помнил. Похоже, Клаус ван Хельм – ваш отец.

Глаза мастерицы наполнились слезами. Её мир, в котором только-только начало что-то проясняться, вновь совершил головокружительный кульбит и перевернулся вверх тормашками.

– И вы… и вы молчали? – едва слышно выдавила Снофф не своим голосом.

– Мы не знали, как вы себя поведёте, – тихо пояснил изыскатель. – Если вам будет от этого легче, я возражал, но некоторые решения у нас не обсуждаются.

Снофф отвернулась, глотая слёзы. Спроси её кто-нибудь, отчего она расплакалась, мастерица бы не нашлась, что ответить. Никогда она не знала ни отца, ни матери; дядушка Лу был всей её семьёй. Узнав о том, кем была её мама, Снофф лишь меланхолично пожала плечами: в конце концов, она же понимала, что кто-то когда-то был её матерью, не с неба же она упала, и особых чувств к незнакомой травнице не испытывала. Но рассказ о том, что злейший враг, которому она поклялась отомстить, оказался её собственным отцом… Снофф вытерла рукавом слёзы и прислушалась к себе. «Что-то я в последнее время часто прислушиваюсь к себе, – одёрнула она себя, – Пора с этим завязывать. Надо просто брать и делать…» Какая-то ниточка внутри дрогнула, натянулась как струна – и оборвалась. «Пропади он пропадом, – решила Снофф со злостью. – Не знала я его никогда и знать не желаю».

Украдкой Снофф бросила взгляд на господина Бернарда. Тот, деликатно отойдя к стене, изучал странный пейзаж с ночным небом.

– Я тут подумала… – начала она и шмыгнула носом. – Если каким-то чудом я и правда якорь ван Хельма…

Изыскатель обернулся.

– …то у нас проблема. Меня уничтожить нельзя. То есть, конечно, можно, и ван Хельм тогда потеряет силу… но без меня никто не поможет исчезнувшим. Зато есть и серьёзный плюс. Ван Хельм может грозиться сколько хочет, но никогда меня не убьёт. А вот вас вполне может.

– Это я как-нибудь переживу, – не совсем логично отозвался господин Бернард. – Но как мы тогда с ним справимся? Это всё равно что сражаться с собственной тенью.

– О, здесь всё просто, – усмехнулась мастерица. – Мы просто будем делать, как собирались: собирать его якоря в оставшихся снах, раз со мной не вышло. Искать пропавших людей. Рано или поздно мы столкнёмся с ван Хельмом.

– И что тогда? – поинтересовался изыскатель?

– Понятия не имею, – призналась Снофф. – Но хочу узнать как можно скорее.

ГЛАВА 18

Пускай господин Бернард и был временами наивен в том, что касается снов, мастерица не могла не отдать должное его проницательности – особенно если учесть, что с миром сновидений он впервые столкнулся лишь неделю назад («С ума сойти! – ахнула про себя Снофф, – всего несколько дней прошло…»)

Однако новость о том, почему в Гильдии сновидений не бывает потомственных мастеров, для изыскателя оказалась полным сюрпризом. Хотя всё просто: мастеров начинают учить ещё в детстве, и к тому моменту, когда у обычных людей начинается любовь-морковь и прочие сердечные страдания, будущие мастера настолько поглощены волшебным миром снов, что романтика их совершенно не трогает. Даже если кто-то из них потом женится или выходит замуж (что случается крайне редко, по крайней мере, Снофф ни разу о таком не слышала), – детей у них не бывает.