Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1

Из-за подобного написания стихов по заказу в них может встречаться некоторая непоследовательность, особенно когда Лавкрафту приходится с напускной искренностью говорить о чуждых ему мыслях и взглядах, а иногда дело доходит и до откровенного лицемерия (как в «Строках на двадцатипятилетие Providence Evening News, 1892–1917», где он называет газету «другом всех людей» и «избранным глашатаем демократии», хотя сам в демократию никогда не верил). Стихотворение «Мудрость» (Silver Clarion, ноябрь 1918 г.) начинается с предисловия: «Двадцать восьмая глава Книги Иова про добытчиков золота, изложенная по буквальному переводу доктора С. Холла Янга с иврита». Это действительно стихотворное переложение двадцать восьмой главы из Книги Иова, где ценность золота, серебра и драгоценных камней сравнивается с ценностью мудрости. Заканчивается оно так:

Тогда Он узрел и нашел, а затем провозгласил
Высшую истину, которую только Он один мог выразить:
«Узрите! – кричит Он смертной толпе,
– Вот Мудрость, что вы так долго искали:
Почитайте Бога и сойдите с неверного пути!»

Будучи атеистом, Лавкрафт никогда бы не написал подобное по собственному желанию. Однако у него, похоже, развилось отчасти снисходительное дружелюбие к Джону Милтону Сэмплсу, редактору Silver Clarion, чья простодушная набожность чем-то затронула Лавкрафта. В заметке «Комментарий» (Silver Clarion, июнь 1918 г.) Лавкрафт дал оценку журналу Сэмплса, отметив, что издание является «искусным образцом литературной умеренности и нравственности, за которые в мире профессиональной прессы отвечают “Молодежный компаньон” (Youth’s Companion) и религиозные публикации более высокого уровня». Несколько «нравственных» стихов Лавкрафта как раз появилось в этом журнале.

Наиболее удачные его стихи по случаю связаны с книгами и писателями. Здесь Лавкрафт чувствует себя как рыба в воде, ведь в детские годы книги были всей его жизнью, а вся его жизнь была наполнена книгами. Одно из самых ранних и лучших среди этих стихотворений, «Книжная лавка» (United Official Quarterly, январь 1916 г.), посвящено Рейнхарду Кляйнеру. Воображение Лавкрафта «взывает к давним благородным дням», отказываясь от современности:

Скажи, о бдительная муза, где лучшие эпохи,
Где рассказывают истории о забытых временах,
Где иссохшие усталые педанты
Обкуривают письма фимиамом,
Где потрескавшиеся тома на стонущих полках
Сбрасывают утерянные века о нас.

В этом стихотворении он упоминает крайне любопытные книги из его библиотеки: «Пересчитать зодиакальные светила с помощью Уитти» – отсылка к «Изучению небес» (1681) Роберта Уитти, старейшей на тот момент книге в коллекции Лавкрафта; в строчке «Едва не задремав над страницами Мэзера» он намекает на доставшийся по наследству экземпляр «Магналия Кристи Американа» (1702) Коттона Мэзера, а самое восхитительное – «Пойди нюхни лекарств в “Аптеке” Гарта!», где он ссылается на «Аптеку для бедных» (1699) Сэмюэла Гарта. Эта последняя строчка лучше всех остальных его старомодных стихов, вместе взятых. Не обошлось и без трогательного восхваления кошек:

На полу в лучах бога Солнца
С юношеским задором играет угольно-черная кошечка,
Есть ли символ древнее,
Чем кошка, давний спутник Человека?
Египтяне поклонялись кошачьим,
И римские консулы слышали жалобное мяуканье:
Блестящая шерстка привлечет взгляд ученого,
И замрут мудрецы посмотреть, как резвится котенок.

Если бы Лавкрафт писал больше стихотворений в таком духе, то мы могли бы возразить Уинфилду Таунли Скотту, который сурово, но довольно справедливо назвал его поэзию «устаревшей ерундой»[504].

Еще одно стихотворение подобного рода – «К мистеру Кляйнеру, на получение от него поэтических работ Аддисона, Гея и Сомервиля» (на рукописи указана дата: 10 апреля 1918 г.), при жизни Лавкрафта, судя по всему, не опубликованное. К тому времени Говард вел переписку с Клянейром уже три года и все равно чувствовал себя обязанным отправить тому стихотворную благодарность за приятный и нужный подарок. (После смерти Лавкрафта эту книгу не обнаружили среди его вещей, поэтому в библиотечном перечне она не числится.) Вот еще одно чудесное описание античных авторов, чахнущих в мрачной книжной лавке: