Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1

Впрочем, это случится еще через несколько лет, а в то время Лавкрафт не помышлял ни о чем другом, кроме сокрушительного опровержения. Правда, что интересно, дальнейших споров не последовало. Лавкрафт ожидал увидеть возражения Айзексона в Conservative за октябрь 1915 г., заметив в статье «Conservative и его критики», что в случае «ожидаемых ответных действий» тот увидит – соперник «готов, как обычно, отреагировать ударом на удар». В одном письме Лавкрафт говорит об Айзексоне следующее: «Он заявляет, что мысли мои поверхностны, грубы и примитивны, что мне недостает образования и хорошего вкуса, что я ужасно заносчив и нетерпим, полон жестоких предрассудков и т. д. и т. п. Но ответ мой тоже будет суровым и всеобъемлющим»[534]. Однако, несмотря на угрозы, Лавкрафт никак не отреагировал на двойную атаку Айзексона и Мортона. В Conservative за октябрь 1915 г. он опубликовал очередную статью с критикой в адрес Айзексона («Похвала в In a Minor Key»), но она была написана еще до ответа Айзексона и Мортона. После этого попадается лишь вполне очевидный намек на Айзексона в редакторской колонке (Conservative, октябрь 1916 г.) под заголовком «Симфонический идеал»: «… год назад весь его [Лавкрафта] литературный стиль признал негодным один сведущий еврей, который с семитской проницательностью заявил, что эти страницы с их почтительным отношением к прошлому отдают “театральностью”». Конечно, данные слова относятся к нападкам Айзексона на литературные труды Лавкрафта, а не на его политические или расовые взгляды.

Кое-что по мотивам этих препирательств Лавкрафт все-таки сочинил – прекрасное стихотворение «Айзексонио-Мортониада», написанное примерно в сентябре 1915 г.[535], однако ни в каком любительском журнале он его не опубликовал и, вероятно, вообще никому не показывал[536]. Это великолепные сатирические стихи, не менее остроумные, чем некоторые произведения из «Ad Criticos». Лавкрафт с легкостью придирается к любому, даже самому мелкому промаху Айзексона – например, к тому, что тот сделал ошибку в слове «пиетет» и что неверно приписал фразу «Honi soit qui mal y pense» французскому королевскому двору – и систематически старается опровергнуть его идеи о политическом равенстве: «“Все люди равны! Не надо нам королей!” / (Как банально звучит это избитое предложение)», а также утверждения Айзексона о «необходимости ограничить все то, что ведет к появлению предрассудков» (своего рода предзнаменования современных прений касательно политкорректности):

Пока бравые семиты громко воспевают свободу,
Против этой свободы он забывчиво изрекает:
Просит бессрочное разрешение для себя,
Но хочет ограничить деяния соперника,
С такой силой он бросается в атаку,
Что мог бы запретить газету The Jeffersonian!

К тому времени Лавкрафт узнал, что Мортон является сторонником нового атеизма[537], поэтому обращается к нему куда более уважительно:

Гремят трубы, просыпаются барабаны,
Въезжает бесподобный Мортон на своей колеснице!
Правитель темноты, ниспровергатель церкви,
Презренно злорадствует со своего возвышенного насеста!

Стихотворение заканчивается забавным выводом: «Хотя однажды он бросится на нас быком, / Завтра он боднет Билли Сандея!» Видимо, Лавкрафт не знал, что Мортон уже раскритиковал Сандея, бейсболиста и ярого приверженца евангелизма, в памфлете «Дело Билли Сандея», опубликованном в The Truth Seeker Co. в 1915 г., где высказал свои упреки под заголовком «Открытое письмо духовенству». Позже Мортон отверг атеизм и принял веру бахаи.

Как утверждал Лавкрафт, нападки Мортона показались ему не обидными, а, напротив, лестными («За яростным порывом, что послан на землю с целью уничтожать, / Наблюдать приятно глазу»), но он все равно был ошеломлен и не мог так просто о них позабыть. Не считая вышеупомянутого стихотворения, которое семьдесят лет оставалось в рукописном виде и было напечатано только после смерти автора, Лавкрафт больше не затрагивал тему препирательств с Айзексоном и Мортоном. Правда, эта дискуссия, к сожалению, никак не повлияла на его расовые взгляды.