Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1

5 июня Лавкрафт записался на военную службу, как был обязан по закону, а в качестве рода деятельности указал: «Писатель». «Даже если я не пройду медосмотр, меня все равно могут призвать на срочную военную службу»[558]. Однако его так и не призвали, а документы о постановке на учет мы найти не смогли.

В самом начале карьеры журналиста-любителя у Лавкрафта появился еще один общественно-политический интерес – воздержание от алкоголя, – уходящий корнями в далекое детство. В 1916 г. он рассказывает: «В тот мрачный 1896 год [после смерти бабушки по материнской линии] я обнаружил старый экземпляр “Солнца и тени” Джона Б. Гофа и все время читал его и перечитывал. С тех пор я всегда знал, как высказаться против алкоголя!»[559] Гоф (1817–1886) – сам по себе личность интересная. Будучи второсортным актером, он все сильнее злоупотреблял алкоголем, пока не познакомился с членом так называемого Вашингтонского движения (организация, выступавшая за трезвость; появилась в 1840-х и использовала Джорджа Вашингтона в виде морального символа правильной жизни). В 1842 г. Гоф дал обет воздержания и, несмотря на несколько рецидивов, через несколько лет стал абсолютным трезвенником и объездил всю страну с лекциями. Публика была от него в восторге[560]. В 1880 г. вышла книга Гофа «Его солнце и тень, или Факты о труде моей жизни». Раз она была в библиотеке Филлипсов, значит, кто-то из членов семьи поддерживал движение за трезвость. Долго гадать не придется, поскольку город Делаван, штат Иллинойс, был основан предками Лавкрафта по материнской линии как «город воздержания», и в 1850-х молодой Уиппл Филлипс провел там не меньше года.

Самому Лавкрафту выпал шанс публично высказаться на данную тему только в 1915 г. Он узнал, что один его страстный коллега по миру любительской журналистики, Эндрю Фрэнсис Локхарт из Милбанка, штат Южная Дакота, борется с «зеленым змием», и посвятил статью «Больше Chain Lightning» (United Official Quarterly, октябрь 1915 г.) стремлениям Локхарта в движении за трезвенность. Chain Lightning («Дешевый виски») – так назывался профессиональный журнал, где работал редактором Локхарт, который, по словам Лавкрафта, «в прошлом апреле опустошил все бары Милбанка, как законные, так и подпольные».

Лавкрафт понимал всю сложность дела: «Повсеместное введение “сухого закона” – задача не из простых, но все добродетельные люди должны стремиться к краху спиртного». Осознавал он и то, какие деньги, власть и влияние стоят за торговлей алкоголем и как непопулярна идея воздержания среди большой прослойки общества, считающей, будто нет ничего страшного в том, чтобы выпить время от времени в компании друзей. Лавкрафта особенно задела хитрая рекламная кампания, запущенная «печально известной пивоваренной корпорацией из Сент-Луиса», где отцы-основатели изображались умеренно пьющими людьми. И подобную рекламу, как раздраженно заметил он, печатают в «приличных вроде газетах, в том числе и самых престижных, вроде Providence Daily Journal и Evening Bulletin».

Из процитированного комментария можно сделать вывод, что в Род-Айленде мало кто поддерживал движение за трезвый образ жизни по самым разным причинам. Поправку к Конституции о «сухом законе» приняли в 1885 г., однако уже через четыре года отменили. В Род-Айленде Восемнадцатую поправку не утвердили[561]. Баптисты, к которым относились многие предки Лавкрафта по матери, давно выступали за отказ от алкоголя, но новое движение за трезвость выросло на основе Прогрессивного движения 1890-х и укрепило позиции в первые пятнадцать лет двадцатого века. Неудивительно, что Лавкрафт поддерживал эту идею, поскольку движение имело мощный классовый и расовый подтекст. Как отмечает один историк, его возглавляли «старые протестантские семьи американцев среднего класса»[562], которые с ужасом смотрели на чрезмерно пьющих иммигрантов, в особенности немцев и итальянцев. Лавкрафт невольно подтверждает такое предвзятое отношение в рассказе о лекции по «сухому закону», прочитанной священником в Провиденсе в октябре 1916 г.: