Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1

«Говард Ф. Лавкрафт широко известен в любительских кругах как поэт, чуть меньше – как автор эссе и редакторских колонок. Он сочиняет еще и рассказы, но об этом мало кто знает: отчасти потому, что у него пока не очень много опубликованных работ в прозе, а отчасти потому, что он не считает себя умелым рассказчиком. Его первый рассказ “Алхимик” появился в любительском журнале United Amateur, и уже по нему можно понять, что перед нами последователь По с его необычным, мистическим и даже болезненным взглядом на мир без намека на яркие краски реальной жизни. Второй рассказ, “Зверь в подземелье”, опубликованный в Vagrant, оказался хуже во всех отношениях, хотя в пользу мистера Лавкрафта можно засчитать современное место действия. Самым примечательным в этом довольно слабом произведении стало мастерство автора, с которым он создавал атмосферу.

В “Дагоне”, напечатанном в этом номере Vagrant, мистер Лавкрафт отлично проявляет себя в качестве автора прозы. Когда читаешь его рассказ, на ум сразу приходит пара-тройка имен других авторов. Во-первых, вспоминается По, и мистер Лавкрафт, несомненно, первым признает свою верность американскому мастеру. Во-вторых, Мопассан, и вот тут мистер Лавкрафт точно будет отрицать любое сходство с великим французом.

“Дагон” – не последнее произведение Лавкрафта для любительской прессы в прозаическом жанре. Конечно, он все равно будет писать больше стихов, чем рассказов, однако мы можем с уверенностью ожидать от него работ, которые даже превзойдут высокую планку, заданную “Дагоном”.

Я не могу назвать Лавкрафта великолепным поэтом… Но как автор рассказов он прекрасен. На данный момент из всех писателей-любителей он один достоин не только вежливой похвалы»[602].

Почти все утверждения из данного отрывка правдивы, за исключением, пожалуй, влияния Ги де Мопассана, которого Лавкрафт в то время, скорее всего, еще не читал (в будущем произведения Мопассана в «странном» жанре покажутся ему интересными). Хвалебная статья – ничего подобного в любительской прессе раньше не встречалось, даже если брать в расчет колонки Лавкрафта, где он представлял друзей и коллег, присоединившихся к ассоциации, – не могла не порадовать Лавкрафта, которому требовалось дружеское одобрение, чтобы преодолеть прочно укоренившуюся неуверенность в качестве своих рассказов. В данном случае похвала была заслуженной.