Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1

Большинство рассказов Лавкрафта до 1923 г. написано под значительным влиянием Э. По. Правда, в самых ранних произведениях сходство с По едва прослеживается, хотя в 1898 году, впервые ознакомившись с его работами, Лавкрафт был в восторге от автора. Ситуация резко меняется, начиная с рассказа «Усыпальница», в котором отчетливо видны заимствования у По. При этом и «Усыпальницу», и «Изгоя» (1921), которые больше всего похожи на рассказы Э. По, нельзя назвать просто стилизациями, однако именно Эдгара По Лавкрафт взял за образец стиля и построения рассказа. В начале многих из ранних историй Лавкрафта – да и даже поздних – читателю сообщается о какой-то страшной истине, а дальнейшие события повествуют о том, как она была открыта. Вспомним начало рассказа По «Береника»: «Печаль разнообразна. Убожество нашей планеты принимает множество форм»[603]. Сам По, возможно, позаимствовал такой псевдодокументальный прием у эссеистов восемнадцатого века, повлиявших на него не меньше, чем на Лавкрафта, и оба автора использовали его для создания атмосферы «мистификации», выдавая рассказ за реальное происшествие.

В поздние годы Лавкрафт отрицал прямые стилевые заимствования у По. Комментируя рассказ Ричарда Ф. Сирайта, вдохновленный, по мнению некоторых, произведениями Лавкрафта, он отмечает:

«… ярко выраженного сходства я не вижу. Скажу только, что вы попросту выбрали ту же лексику, которую предпочитаю я – и предпочитали сотни других писателей еще задолго до моего рождения. Многие считают, что мой стиль взят исключительно у По, и это (несмотря на то, что По на самом деле сильно на меня повлиял) еще одна типичная ошибка несведущего модернизма. Такой стиль не является особой приметой По, это всего лишь традиционная манера английской прозы. Если я где его и позаимствовал, так, скорее, у авторов восемнадцатого века, а не у По…»[604]

Думаю, здесь есть определенная доля риторики. Да, стиль прозы Лавкрафта действительно являет собой смесь эссеистов восемнадцатого века и Эдгара По, но к моменту написания вышеупомянутого письма (1935) он уже довольно далеко ушел от прямого подражания По. А вот слог Лавкрафта, знакомый нам еще с ранних рассказов – местами трудный, слишком эмоциональный, с устаревшими и непонятными словами, не самым реалистичным изображением героев, с многословным описанием и повествованием, почти без диалогов, – очевидно, взят у Э. По и вовсе не считается «традиционной манерой английской прозы», как можно увидеть по произведениям Готорна, Теккерея или Джозефа Конрада.

В других источниках Лавкрафт все же честно признает влияние По: «Поскольку из всех писателей в жанре ужасов наиболее сильное воздействие на меня оказал По, мне все время кажется, что рассказ начат как-то неправильно, если в нем не хватает признаков его стиля. Я никогда не смогу сразу нырнуть в гущу событий, как популярные авторы. На мой взгляд, сначала необходимо задать обстановку и направление движения, а уже потом переходить к главному»[605]. Здесь он как раз имеет в виду то самое полудокументальное вступление, которым неизменно пользовались и По, и Лавкрафт, прежде чем начать повествование об основных событиях. Лавкрафт так часто рассказывал о влиянии По на свои произведения, что иногда уходил в другую крайность, как, например, в известном жалобном отрывке из письма 1929 г.: «Есть у меня рассказы под “По” и есть рассказы под “Дансени”, но, увы, где же рассказы под “Лавкрафта”?»[606]

Самая заметная стилистическая черта, присущая и Лавкрафту, и По, – использование прилагательных. В случае Лавкрафта это стали иронично называть «прилагализмом», как будто существует строгое ограничение по числу прилагательных на квадратный сантиметр текста, и самое малое превышение данного показателя становится поводом для осуждения. Подобного рода критика – всего лишь пережиток устаревшего реализма, сторонники которого превозносили упрощенный язык Хемингуэя или Шервуда Андерсона, считая его единственным приемлемым образцом для английской прозы. На Лавкрафта, как мы видели, преимущественно оказал влияние «малоазиатский» стиль Джонсона и Гиббона в отличие от классического стиля Свифта и Аддисона, и мало кто теперь, особенно когда богатство структуры современной английской прозы восстановилось благодаря авторам вроде Томаса Пинчона и Гора Видала, обвинит Лавкрафта в напрасном использовании такого стиля.