Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1

«Здесь мы видим практически бессмысленный набор фраз, типичных аллюзий, цитат, разговорных слов и обрывков предложений, и все это предлагается читателям (уж не знаю, как шутка или нет) в качестве произведения, оправданного нашим современным умом, который, как недавно стало известно, и сам страшно банален и хаотичен. И мы видим, что публика – или, по крайней мере, значительная ее часть – принимает сию мешанину как нечто важное и стандартное, как “поэму с глубочайшим смыслом”, если позволите процитировать ее сторонников».

Это один из самых ярких примеров предполагаемой бесчувственности Лавкрафта к модернизму и его врожденного художественного консерватизма, однако на данном этапе его развития сложно представить какую-либо другую реакцию. Стоит также отметить, что многие другие рецензенты, и не только закоснелые викторианцы вроде Дж. С. Сквайра, но и здравомыслящие модернисты, такие как Конрад Эйкен, тоже называли поэму либо непонятной, либо неоднозначной и бессвязной, хотя не все в связи с этим считали ее плохой[1069]. Что касается Лавкрафта, пусть он к тому времени и отказался от своей страстной приверженности литературным формам восемнадцатого века или, по крайней мере, перестал требовать, чтобы все другие поэты их использовали, непоследовательная «Бесплодная земля», написанная белым стихом, так сильно задела его, что он счел это произведение примером художественного расщепления современной цивилизации, о которой, как думали остальные рецензенты, и говорилось в поэме. Как написал в своем отзыве Луис Антермайер, разделявший некоторые беспокойства Лавкрафта по поводу «Бесплодной земли»:

«Поэма достоверно отображает нынешнее отчаяние, разложение, разрушение всего того, на чем основана жизнь. Но даже процесс распада должен быть закономерным. Здесь же закономерность нарушена из-за нагромождения слов, детских стишков, критики, джазовых ритмов, крылатых фраз и пары лиричных моментов»[1070].

Многие соглашались с таким толкованием поэмы, хотя Элиот его отрицал.

По-моему, предполагаемому сходству философских взглядов и характеров Элиота и Лавкрафта уделяется слишком много внимания: конечно, оба были приверженцами классицизма (в своем роде) и верили в преемственность культуры, но впоследствии Лавкрафт справедливо презирал Элиота за приверженность монархии, заявляя, что тот просто спрятал голову в песок. Вдобавок Лавкрафт раскритиковал Элиота за его утверждения, что религия – оплот цивилизации. Ответ Лавкрафта Элиоту и всем модернистам очень интересен:

«…я очень уважаю этих современников как философов и интеллектуалов, однако как поэты они мне безразличны. Сам Т. С. Элиот – проницательный мыслитель, но творцом я его не считаю. Творец всегда должен оставаться ребенком… жить в мечтах, в чудесных видениях и лунном свете. Он должен думать о других людях и о самой жизни – а не разбирать эту блестящую материю на куски. Увы! Разве можно поймать и разделить на части закатное золото, не потеряв его?»[1071]

И процитированный комментарий, и похожее заявление из редакторской колонки в Conservative («Навряд ли такое возможно, чтобы лунный свет на мраморном храме или весенние сумерки в старинном саду казались нам некрасивыми») показывают, что Лавкрафт продолжал придерживаться принципа различия между красотой и истиной, заимствованного у По (красота – это сфера искусства, а правда – сфера науки) и скорректированного согласно декадентским взглядам рубежа веков и в особенности согласно знаменитой первой строчке из предисловия Уайльда к «Портрету Дориана Грея»: «Художник – тот, кто создает прекрасное». От этого убеждения Лавкрафт так и не отказался, хотя в дальнейшем изменил его таким образом, чтобы осуждать модернистов, которые, по его мнению, занимались не литературой, а прикладной наукой.

Большего внимания заслуживает другой отклик Лавкрафта на «Бесплодную землю» – прекрасная пародия «Бесплодная макулатура: поэма огромной маловажности», поскольку это лучшее из его сатирических стихотворений. Очень жаль, что у нас нет никаких сведений о том, когда оно было написано и когда вышло в «газете», как мимоходом отмечал Лавкрафт десять лет спустя[1072]. Насколько мне известно, Лавкрафт больше ни разу не упоминал это стихотворение, а поиски его публикации в газетах Провиденса тех времен (Evening Bulletin, Evening Tribune, Evening News) ничего не дали. Сомневаюсь, что Элиот видел его в печатном варианте, но хотелось бы узнать, как на это произведение (с подписью «Хамфри Литтлвит-мл. на рукописном экземпляре) отреагировали читатели.