Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1

Однако пока что Лавкрафт мог радоваться тому, что к власти пришел «сильный» правитель, презиравший либерализм и способный «добиться авторитетного социального и политического контроля, который обеспечит народу достойный уровень жизни»[1085]. Ни к какому художественному возрождению фашизм, естественно, не привел, но в тот момент Лавкрафта это особо не беспокоило.

Политические взгляды Лавкрафта все еще оставались непродуманными, однако он начал размышлять о проблемах более широкого масштаба, чем взаимная поддержка Англии и Америки, «преступление» англосаксов, воевавших друг против друга во время Первой мировой, и изъяны пацифизма. Лишь спустя еще пять-семь лет Лавкрафт по-настоящему серьезно задумается о политике, экономике и обществе, и тогда мы увидим, что его взгляды стали зрелыми и сформировались на основе опыта и глубоких размышлений о сложных вопросах. Впрочем, в краткосрочной перспективе ему предстояло решать задачи более личного плана.

В конце 1923 г. Лавкрафт совершил еще несколько небольших экскурсий. 27 ноября он вместе с тетей Лиллиан отправился в новый частный музей Джорджа Л. Шепли на Бенефит-стрит, где работала Энни Гэмвелл. (Музей уже не существует.) На следующий день в компании К. М. Эдди он побывал в разных районах Провиденса, которые раньше не видел, в том числе к югу от моста Грейт-бридж[1086]. А 27 декабря Лавкрафт устроил Эдди и приехавшему в гости Джеймсу Ф. Мортону экскурсию по колониальному Провиденсу, и в тот раз они посетили Первую баптистскую церковь на Норт-Мейн-стрит и поднялись на галерею для органа – Лавкрафт попробовал сыграть песенку «Да, у нас нет бананов», но ничего не вышло, «поскольку запустить в дело этот аппарат не так-то просто»[1087].

В начале февраля Лавкрафт написал длинное письмо Эдвину Бейрду из Weird Tales, выражая недовольство по поводу изменения названий некоторых рассказов. В частности, «Артур Джермин» превратился в «Белую обезьяну» («можете не сомневаться, если я когда-нибудь и назову рассказ “Белая обезьяна”, никакой обезьяны в нем точно не будет»[1088]). В ответ Дж. К. Хеннебергеру на запрос информации о его жизни и убеждениях Лавкрафт достал свое эссе «Исповедь неверующего» и слово в слово переписал оттуда некоторые отрывки, а в качестве предисловия довольно самоуверенно набросал небольшой биографический очерк. (Ближе к концу жизни, когда Уиллис Коновер, тогда еще подросток, каким-то образом овладел этим письмом и решил его опубликовать, Лавкрафт, ужасно смущенный той биографией, пригрозил ему физической расправой.) В Weird Tales Лавкрафту подкидывали немало работы, в том числе срочный заказ на сочинение материала от имени Гарри Гудини. Лавкрафт также утверждал, что работает над романом «Дом червя», идею которого обдумывал на протяжении последнего года, но об этом произведении нам ничего не известно – вероятно, он так и не приступил к его написанию. Среди всей этой бурной литературной деятельности случились необычные изменения в его личной жизни: 9 марта 1924 г. Лавкрафт прислал тете Лиллиан письмо из Нью-Йорка, а именно с Парксайд-авеню, 259, в Бруклине. Что же это было, очередной долгий визит или короткая поездка, вроде тех двух, что он совершил в 1922 г.? Ни то и ни другое.

3 марта Г. Ф. Лавкрафт и Соня Хафт Грин поженились в часовне Святого Павла на пересечении Бродвея и Визи-стрит в Нижнем Манхэттене.

15. Бремя супружества