Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1

В итоге ситуация с Weird Tales сложилась следующим образом: Хеннебергер продал свою долю в Detective Tales соучредителю «Рурал пабликейшенс» Дж. М. Лансингеру (который сохранил за Бейрдом место редактора в этом журнале) назначил Фарнсуорта Райта постоянным редактором Weird Tales (он занимал эту должность до 1940 г.), а затем, не найдя другого способа погасить долг в 40 тысяч долларов, заключил с типографщиком журнала Б. Корнелиусом соглашение: «Корнелиус стал главным акционером при условии, что акции будут возвращены Хеннебергеру, если прибыль от журнала когда-нибудь покроет долг в сорок тысяч долларов»[1123]. Для издания журнала создали новую компанию Popular Fiction Publishing Co., доли в которой разделились между Корнелиусом, Фарнсуортом Райтом и Уильямом Спренгером (коммерческим директором Weird Tales). После нескольких месяцев перерыва выпуск Weird Tales продолжился с номера за ноябрь 1924 г. Хотя Хеннебергер сохранил за собой небольшую долю в новой компании, Weird Tales так и не принес достаточно прибыли, чтобы выкупить акции. Спустя несколько лет он вообще потерял интерес к этой затее и ушел из компании.

Стоит подробнее остановиться на Фарнсуорте Райте (1888–1940), с которым у Лавкрафта со временем завяжутся довольно интересные отношения. Он читал журнал с самого первого номера и опубликовал в ранних выпусках несколько непримечательных рассказов. В феврале 1924 г. Лавкрафт назвал его «посредственным чикагским автором»[1124] и был прав, поскольку писательство действительно было не самой сильной стороной Райта. Он воевал в Первую мировую, потом занимал должность музыкального критика в Chicago Herald and Examiner и какое-то время не бросал ее, даже когда уже был назначен редактором Weird Tales. В начале 1921 г. у него обнаружили болезнь Паркинсона, и за десять лет его состояние ухудшилось до такой степени, что Райт даже не мог написать собственное имя. (Как это ни презренно, письма с подписью Райта в итоге стали ценными предметами коллекционирования.)

Трудно сказать, добился ли Райт больших высот на посту редактора Weird Tales, тем более что такого рода успех всегда измеряется по-разному. Его заслуга, несомненно, заключается в том, что журнал оставался на плаву даже в самые тяжелые годы Великой депрессии, однако нельзя не отметить, что Райт публиковал огромное количество банальных и просто плохих работ, которые не приняли бы ни в один другой журнал и которые вообще не стоило бы нигде печатать. Лавкрафт считал Райта чудаковатым, капризным и даже слегка лицемерным человеком, и он, похоже, не ошибался, хотя многие вставали на защиту Райта и отрицали подобные обвинения. Лавкрафт, возможно, возлагал слишком много надежд на успехи своих рассказов при Райте в должности редактора, поэтому отказы он воспринимал с большой обидой. Еще в марте 1924 г. он сообщал Лиллиан о письме, которое Райт отправил Фрэнку Лонгу: «Он очень нахваливал мои работы и назвал меня величайшим автором рассказов со времен По – или что-то в этом роде…»[1125] В некотором смысле его недовольство Райтом было связано с наивным убеждением, будто достойная похвалы работа и оплачиваться должна соответственно. Лишь много лет спустя Лавкрафт поймет, что выпуск палп-журналов – просто бизнес. Именно такого мнения придерживался и Райт. Раз большинство читателей Weird Tales хотели видеть дешевую предсказуемую писанину, то Райт всегда им угождал.

Итак, Лавкрафту и Соне предстояло устраивать совместную жизнь в Нью-Йорке. Прежде всего они хотели уговорить тетю Лиллиан (а может, и Энни тоже) переехать и жить с ними, причем это желание было совершенно искренним как со стороны Лавкрафта, так и со стороны Сони, которая на совместной открытке к Лиллиан писала: «Надеюсь вскоре увидеть вас в Нью-Йорке»[1126], в то время как Лавкрафт к карточке с сообщением о бракосочетании весело прибавил: «Полагаешь, старый джентльмен решил перенести родовое гнездо, не послав за старшей дочерью?» Лиллиан на тот момент было почти шестьдесят шесть лет, здоровье ее наверняка ухудшалось, однако Лавкрафт мечтательно утверждал: «Здесь ты почувствуешь себя лучше и вернешься к активной жизни». Лиллиан однозначно не хотела никуда переезжать, тем более после того, как племянник не сообщил ей заранее о самой важной перемене в его личной жизни. Поначалу она даже отказывалась приезжать к ним в гости, но ближе к концу года все-таки передумала и гостила в Нью-Йорке больше месяца.