Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 1

«В Гринвич-Виллидж, чьи эксцентричные жители особо его не интересовали, он любил нырять по закоулкам, куда его товарищи даже не совались. В годы «сухого закона» это было особенно опасно, ведь кровавая драка между бутлегерами и контрабандистами могла завязаться где угодно. Каждый второй дом навлекал на себя подозрения – вдруг там подпольный магазин или ресторан? Помню, что как минимум однажды, спотыкаясь в каком-то темном углу о старые бочки и ящики, Лавкрафт наткнулся на дверь, которая внезапно открылась. Встревоженного вида иностранец в фартуке, выглядевший в точности как бармен подпольного бара, разгоряченно спросил, что Говарду надо. Лавмэн и Кирк бросились за Лавкрафтом и оттащили его подальше. Все мы прекрасно понимали, что может случиться в такой мрачной части города»[1210].

Лавкрафт вел себя бесстрашно и слегка безрассудно. Конечно, со своим ростом и весом под 90 кг он выглядел довольно внушительно, однако физическая сила не поможет, если на тебя нападают с ножом или пистолетом, и к тому же многих преступников даже не волнует, богато или бедно выглядит их потенциальная жертва. Во время ночных странствий Лавкрафту действительно просто повезло.

Энни Гэмвелл приехала в гости 21 сентября, и Говард несколько дней показывал ей старинные места в Гринвич-Виллидж и других районах, которые сам недавно увидел и никак не мог налюбоваться. Затем, 24-го числа, он вместе с Лавмэном отправился в домик По в Фордхэме, а следом в особняк Ван Кортландта (1748) в Бронксе. На следующий день Лавкрафт поехал в домик По с Энни, 26-го они отправили Лиллиан совместную открытку из дома Дикмана (ок. 1783 г.), небольшой голландской колониальной фермы на северной оконечности Манхэттена. Энни мечтательно пишет: «Хотела бы купить этот дом – он очень милый и уютный»[1211]. (В длинном письме к Лиллиан от 29 и 30 сентября Лавкрафт еще более мечтательно говорит о том, что хотел бы выкупить «старое место в Фостере», то есть дом Стивена Плейса, где родилась его мать.) Позже в тот же день они вдвоем посмотрели красивый (но недостроенный) Собор Иоанна Богослова в Верхнем Вест-Сайде недалеко от Колумбийского университета. Назавтра Энни уехала домой. Вечером планировалось собрание Клуба редакторов, и для литературных творений предлагалась тема «Старинный родной город». Лавкрафту она была близка, и он написал стихотворение из тринадцати строф «Провиденс» – его первое произведение после февральского рассказа «Под пирамидами». Стихи напечатали в «Бруклинце» (Brooklynite) за ноябрь 1924 г., а потом и в одном из ноябрьских выпусков Providence Evening Bulletin – за публикацию он получил 5 долларов[1212].

В начале октября Лавкрафт впервые отправился в г. Элизабет, штат Нью-Джерси (который он упорно по старинке называл Элизабеттауном). Из редакторской статьи в New York Times он узнал, что в городе сохранилась колониальная архитектура, и 10-го числа поехал туда на пароме с пересадкой в Стейтен-Айленде. Город Элизабет его очаровал. Вооружившись массой путеводителей и историческими материалами из магазина канцелярских товаров, библиотеки и редакции газеты (вероятно, Elizabeth Daily Journal), Лавкрафт успел лишь немного исследовать окраину города, когда уже стемнело, и ему пора было возвращаться в Бруклин. На следующий день он вернулся и осмотрел старую Пресвитерианскую церковь, Первую церковь со старинным кладбищем, а также старинные постройки вдоль реки Элизабет. «Ваша честь, я мог бы болтать про Элизабеттаун всю ночь напролет!» – писал он Лиллиан[1213]. Но, как и в случае с Портсмутом, штат Нью-Гэмпшир, и другими местами, его обрадовало не только преобладание старинных построек: