Читаем Лебединая песня: Несобранное и неизданное полностью

Лебединая песня: Несобранное и неизданное

Георгий Владимирович Голохвастов , Георгий Голохвастов

«Кто ты?..» – твердил меж тем настойчиво слепец.«Меня зовут Нарцисс!..»– «Нарцисс! Нарцисс из Фестий?..«Меня ты знаешь?..» – «Да! Давно я слышу вести,Что Лейриопы сын прославлен как гордец.Несется слух кругом и из конца в конец,Что девы городов, селений и предместий,Тобой отвергнуты, пылают жаждой местиНарциссу гордому, губителю сердец.Но также слышу я, что нежен твой румянец,Что лебедя белей атласной кожи глянец,А глаз лазурь синей, чем твой родной Кефисс,И как граната сок – упрямых губ багрянец…Я слеп, но знаю я». – «Старик, – вскричал Нарцисс,Но ты-то сам – кто ты?» – «Тирезий я, фиванец.»

XLIX

Твою я мать знавал. Она речному богуТебя как первенца с любовью родила;Как птица птенчика под пологом крыла,Она тебя блюла… И чуяла тревогу…Она была права… Ты вырос понемногу:Силен и молод ты… Но, знаю, не светлаДуша твоя, Нарцисс… Твой путь скрывает мгла,И вижу я сквозь мрак судьбы твоей дорогу…»

– «Отец, – прервал Нарцисс, – ты мудр и прозорлив,

И чтить Тирезия, гадателя из Фив,Мне завещала мать… Так я ль тебя обижу!Но ты… ошибся ты… Ошибся, возвестив,Что юным я умру, как только сам увижуСвое лицо… Старик! Я видел!.. Но – я жив!»

ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ

Тайна Тирезия

L

«Старик, ты знаешь жизнь охотника-ловца.Он, зверя затравив, усталый от погони,Склоняется к реке набрать воды в ладони.Как мог же своего не видеть я лица?!.»И вдруг Нарцисс умолк. Как выдать до конца,Что видел он лицо свое, как посторонний,В лице сестры своей, средь пламенных агоний,Сжигавших дух и плоть, как в горне кузнеца.Он старцу не дерзнул открыть удел свой страдный,Что призрак льнет к нему прекрасный… беспощадный,Сестра или двойник… не муж и не жена…Смолчал Нарцисс о том, как, трепетный и жадный,Он рвется видеть их и как погруженаБез них душа в тоску и ужас непроглядный…

LI

«Мой сын, – сказал слепой, – с начала нашей встречиМой дух взволнован был стечением примет,Таких же, как тогда, когда я свой заветДал матери твоей: в них нет противоречий.Но… да не тронем тайн!. Наш разум человечийНе в силах их постичь… Ребенком я в семь летОдной из этих тайн переступил запрет, –Взгляни ж, как опыт тот, давя, мне сгорбил плечи.В прозреньи ясен мне твой жребий с полнотой,Но должен я молчать…» – И с детской простотой,При мысли о былом, договорил Тирезий:«До смерти не забыть, Нарцисс, мне боли той,Когда богини гнев, как пламень жгучей рези,Прожег мои глаза навечной слепотой…» –