Леди и некромант. Тени прошлого

Его прикосновение было холодным.

Липким.

И в какой-то момент показалось, что пальцы лойра Вильгельма проникли под череп. Ричард хотел вывернуться, сбросить чужую руку, которая нагло шарилась в его голове, но обнаружил, что не способен пошевелиться. Дышать стало тяжело, а перед глазами поплыли разноцветные круги.

Что-то лопнуло.

Зазвенело.

И боль затопила сознание, стерев все. Ее было так много, что Ричард осознал — не справится.

— Вот так лучше… — этот голос донесся издалека, и Ричард искренне его возненавидел. — Однако теперь ему следует хорошо выспаться…

— Боюсь, сон ему не на пользу…

Альер. Предатель… должен был предупредить… защитить…

— Это смотря где спать… пожалуй, вы ведь ощущаете? Должны, я полагаю…

— Ваши предки были целителями души?

…сволочи… кто их просил… больно же… и сон… спать нельзя, иначе Ричард окажется в пещере, где бессмертная тварь заставит его выколоть себе глаза.

Дышать.

И очнуться… идти на голоса… а его, кажется, несут. Ощущение собственного тела возвращалось. Это тело было неповоротливым и неудобным, оно успело обзавестись многими ранами, о которых теперь вспоминало.

— Во всяком случае так гласила семейное предание, — голос был спокоен. — Как понимаете, мы, как и многие, пострадали в той резне. Уцелела лишь моя прапрапрабабка, которая сумела очаровать мятежника и тем спасла свою жизнь… полагаю, дело не совсем в очаровании и та любовь, которая вдруг вспыхнула между ней и тюремщиком, зародилась не по воле богов… главное, она спаслась, в отличие от прочих, но… имение и книги, дневники, знания… все это было утрачено. Она чему-то научила своих детей, те — своих… однако в какой-то момент некромантом стало быть почетней, чем целителем. И я весьма рад, что вы… помогли моему дяде понять себя.

Ричарда уложили и, кажется, на постель. Пахла она хорошо. Простыни были прохладны, перины — мягки, но тело все равно отозвалось болью.

— Я унаследовал дар, жалкие искры некогда могучего пламени… мои предки стояли у трона, не позволяя Императорам впадать в безумие… насколько это вообще было возможно. Я же только и способен, что видеть. Иногда купировать острые приступы, вроде этого, — на лоб легла сухая и горячая ладонь. — Он проспит под камнем. И сны его будут спокойны, а когда он очнется, мы поговорим… но я буду весьма благодарен, если вы составите мне компанию за обедом…

…все-таки сволочи.

Спал Ричард спокойно.

***

Лайра Орисс стояла перед зеркалом. Платье ее, заказанное несколько недель тому, было идеально. Тафта молочного оттенка. И серебряное кружево. Нарочито простой крой, и вызывающий разрез, скрытый в складках юбки.

Короткий шлейф.

Открытые плечи.

И полупрозрачная накидка, расшитая крохотными камнями. При каждом движении они вспыхивали, и сама лайра Орисс себе казалась драгоценностью.

— Я рад, что ты быстро образумилась, — отец сидел, закинув ногу за ногу.

— Да, папа.

Она позволила себе улыбнуться.

Волосы оставить распущенными? Или уложить? Ничего сложного… никаких лент, камней и перьев… донесли, что шиммерийка очень ленты любит, и весь двор — курицы бестолковые — кинулись использовать их… ничего, лайра Орисс не боялась выделяться.

— Ульрих, если подумать, неплохой вариант… он наследует Гильдию… хотя, конечно, в нынешних обстоятельствах наследство весьма сомнительного толка…

Нет, с распущенными связываться не стоит… они лишь вначале выглядят прилично, а потом начинают сбиваться, путаться и к концу вечера Орисс будет выглядеть просто лохматой.

Императрица не может позволить себе подобного.

— …хотя при должном подходе все еще можно изменить. Император намерен провести реформы, и если Ульрих их поддержит, то станет главой Гильдии куда раньше, нежели надеется.

— Это очень мило с твоей стороны, папа…

…гладкая прическа?

Или коса?

Коса, уложенная короной? Почему бы и нет? Выглядеть должно неплохо… и тиара на голове, та самая, подаренная Императором.

Почему бы и нет?

Наверняка, шиммерийке донесли… пусть позлится, пока жива и не утратила способности испытывать злость. Орисс улыбнулась уже вполне искренне.

— Ты у меня красавица, — отец выпустил колечко дыма. — И умничка… вот увидишь, мы еще заставим их считаться с тобой…

— Конечно, папа…

…в этом она не сомневалась.

***

Сон принес облегчение.

Ричард открыл глаза и уставился на балдахин. Тяжелый такой балдахин, расшитый золотыми розами. С него свисали шелковые шнуры с кистями.

Постель была бела.

Простыни свежи.

Пуховое одеяло грело. И впервые за долгое время Ричард действительно выспался. Ощущение было… непривычным.

Он потянулся.

Сел.

— Рад, что вам стало лучше, — лойр Вильгельм сидел в кресле. За его спиной статуей застыл аррвант.

— Утро доброе…

— Скорее ночь, но это, если разобраться, такой пустяк… — лойр поднял бокал. — Ванна готова… и ужин ждет. Полагаю, вы проголодались…

В животе заурчало.

Ужин проходил в небольшой гостиной, стены которой украшали картины уродливых существ. Не будь Ричард некромантом, аппетит бы ему подпортили.

— Это пороки человеческой души, — лойр Вильгельм ел мало. То ли проголодаться не успел, то ли в принципе был похвально умерен. — Вот это жадность…