Леди Макбет

– Для этого я должен остаться здесь наедине с трупами, – заключает он. – Если вам нужно узнать, не эти ли камергеры нанесли королю смертельные раны.

– Это мы проверим в первую очередь, – говорит Лисандр. С неестественной грацией он спрыгивает с помоста. Он облачён в чёрный траурный наряд, и кожаное верхнее платье плотно облегает его жилистое тело. Под глазами у него залегли ещё более тёмные круги, чем раньше, но над ними всё тот же острый и ясный зелёный взгляд. Нечеловечески зелёный, цвета сырого мха утром после грозы. Россиль не видела такого цвета с тех пор, как приехала из Бретони в бесплодный, поблёкший от ветров Гламис.

Тогда Лисандр действительно смотрит ей в глаза. Непоколебимо, бесстрашно, даже дерзко. От страха у неё холодеет под ложечкой. Нет, он не знает. Он не может знать. Он знает лишь, что две ночи назад она стояла на краю утёса, обдумывая, не броситься ли с него. Он знает, что на ней колдовская метка. Он знает, что муж дурно с ней обращается (хотя это не назвать откровением). Ему известен вес её тела, поднятого на руки.

Он не может знать, как при виде него у Россиль перехватывает горло или как напряжение скапливается у неё внизу живота, словно витки металлической проволоки, докрасна накалённые в кузнице. Щёки Россиль горят. Она отводит взгляд раньше, чем принц.

Макбет берет её за плечо – гораздо аккуратнее, чем она ожидала, – и выводит из залы. Лисандр и Эвандер захлопывают деревянные двери.

Канцлер завершает ритуал так быстро, что у Россиль не остаётся времени на переживания. Она не так много знает о воззвании к крови, но, видимо, это не самый сложный обряд. Буквально спустя несколько минут канцлер уже зовёт их вернуться в зал, и Эвандер врывается туда первым.

– Что вы узнали? – спрашивает он громко и требовательно, широким шагом пересекая зал. С его пути отлетает случайная скамья, и Россиль вздрагивает от неприятного скрежета деревянных ножек о камень.

Но стоит им всем подойти к помосту, как всё становится ясно без слов. Обе смертельные раны короля открылись. Мёртвая, застоявшаяся кровь уже вязкая, ближе к чёрному, чем к красному, точно глинистая грязная вода у берега ручья в половодье. Но у него в самом деле идёт кровь.

Со сдавленным вскриком Эвандер падает на колени и тут же закрывает лицо руками, хотя это не заглушает его громких рыданий. Лисандр вновь кладёт руку на плечо брата. Этот жест стал ещё более значимым, он говорит о многом, хотя никто не произносит вслух ни слова. У Россиль нет братьев и сестёр, и ей не дано понять, как от общего горя усиливается связь между ними. Но она без труда воспринимает то, что имел в виду Лисандр. Он любит брата. Они не станут воевать из-за короны отца. По крайней мере, довести их до войны будет трудно.

– Эти люди не напали бы на своего короля без причины, – замечает Лисандр, – тем более так, чтобы самим лишиться жизни. Они оказались втянуты в какой‑то серьёзный заговор. Здесь, в Гламисе.

Он обращается к Макбету, а следовательно, к Россиль тоже. Всё это время они были вместе – муж и жена. Рука и кинжал. Лорд и леди Макбет.

– Я говорил вам, здесь поселилась измена, – качает головой Макбет. – Кто‑то сеет раздор среди моего клана. Флинс, подойди. Расскажи принцу, что тебе известно.

Слово «принц» он произносит особенно резко. Флинс нерешительно шагает вперёд. Рана, нанесённая Россиль, выделяется даже в полумраке, она пока не зажила и до сих пор выглядит несколько устрашающе. Никто не подвергнет сомнению его доблесть.

– Мы с леди отправились на конную прогулку по землям Гламиса, – начинает Флинс. – Ей хотелось увидеть свою новую родину поближе. Не было причин опасаться… Наш лорд окружён почётом. Он всё делает для благополучия своего клана.

Он делает паузу. Россиль закрывает глаза. Пусть решат, что ей больно вспоминать этот страшный момент. Только бы больше ничего не заподозрили.

– У любого, кто наделён властью, есть враги, – отмахивается Макбет. – Продолжай.

Флинс сглатывает, по горлу прокатывается кадык, ещё сильнее искажая неровную линию шрама.

– Появились мужчины в масках, трое. Они напали на леди, от удара она лишилась чувств. Я отбился от них, но не мог броситься в погоню, чтобы не подвергнуть опасности жизнь леди Росциллы.

Лисандр кидает в её сторону беглый взгляд.

– Леди Росцилла, это правда?

Раньше Россиль казалось, что нет состояния более беспомощного, чем вынужденное молчание. Когда заранее знаешь, что твои слова ничего не значат, никого не тронут. Но теперь ей, как собаке, командуют: говори. Лги ради собственной жизни. Всё в этом замке имеет последствия. Каждое слово возвращается эхом.

– Да. – Она поднимает голову, чтобы встретиться с ним глазами. – И это… я не хочу вспоминать об этом подробно.

Лисандр некоторое время удерживает её взгляд. В памяти у неё всплывают слова Макбета. Принц Камберлендский слишком умён.

В итоге он заключает:

– Что вполне понятно. – А затем всё‑таки моргает и отводит взгляд.

Россиль выдыхает.