Леди Макбет

Взгляды двух братьев скрещиваются, как клинки. Разделиться и остаться или объединиться и уйти? Но Эвандер подобен солнцу, и холодным и благоразумным рассуждениям Лисандра не под силу остудить его пыл и ярость. В конце концов старший принц отводит глаза.

Россиль уже достаточно узнала своего мужа, чтобы прочесть истинное выражение его лица, даже когда он пытается скрыть огонь во взгляде. Теперь его настоящие чувства выдаёт лишь подрагивающий рот. Хоть его губы и не складываются в улыбку открыто, он доволен.

Флинсу Макбет говорит:

– Вели седлать лошадей.

Флинс, всё ещё уязвлённый тем, что его назвали мальчиком, склоняет голову и резким шагом уходит прочь из зала.

– Мне тоже отправиться с вами, мой лорд? – спрашивает Банко.

– Да, отправляйся и ты, – говорит Макбет, и после этого Банко тоже закипает: о нём и вовсе подумали только задним числом.

Затем Макбет поворачивается к Лисандру, а от него – к Россиль.

– Желаю вам благополучного путешествия, – говорит он. – Моя жена позаботится о том, чтобы вас снабдили припасами и всем, что может понадобиться вам в дороге.

Макбет с отрядом покидают замок. Россиль трудно дышать. Проклятое ожерелье душит её, змеёй обвивает шею. Ей не даёт покоя взгляд Лисандра, странное ощущение от его присутствия, то, что они впервые остались вдвоём с той ночи, когда он спас ей жизнь и пообещал защиту, а она, ужаснейшим образом отвергнув его предложение, обагрила руки кровью его отца. Но страшнее всего – взгляд Макбета перед уходом. Его слова, два слова: «Моя жена» – были тяжкими, как камни, но взгляд, переместившийся с принца на Россиль, – напротив, острее клинка. В этом взгляде скрывались два других тайных слова.

Убей его.

Она не сможет. Это уже чересчур, почему он считает, что она на это способна? Она едва отмыла руки. Она уже обрекла на гибель трёх разных мужчин. Вот что значит на самом деле быть леди Макбет? Колдуньей, убийцей, кинжалом в руке мужа? Но, может быть, такой она и была всегда. Придворные Кривоборода, Обманщик, ле Трише, не зря боялись её. Гламис лишил её покрова невинности и обнажил скрытую под ними бесчеловечность.

Лисандр молча смотрит на неё. Даже в этом тёмном зале на его чёрных волосах блестит случайный отсвет. Принц убирает одну прядь с лица – беглым будничным жестом, от которого у Россиль стискивает горло. Ловкость его движений, изящный изгиб запястья, напряжённые сухожилия на тыльной стороне руки.

Она шелестит:

– Я прослежу, чтобы на кухне приготовили всё необходимое для вашего путешествия. Мне только нужно отдать распоряжения слугам. Позвольте… подождите здесь.

Лисандр кивает. Он приоткрывает рот, чтобы сказать что‑то, и даже это простейшее мимическое усилие на миг завораживает Россиль – как плавно размыкаются его губы, как быстро мелькает язык.

– Я буду у себя в комнате, – сообщает он. И, не давая Россиль добавить ни слова, выходит прочь из зала.

Кухни. Россиль не бывала здесь раньше, но хотя бы в этом месте разница между замком Макбета и замком герцога невелика. Пропитанные кровью разрубочные колоды, корзины с яблоками и корнеплодами, длинные связки чеснока, запах дыма, масла, кипящего сала. Повара, запинаясь, приветствуют её: они не меньше удивлены её приходом, чем она сама – необходимостью спуститься сюда. Она небрежно отмахивается от приветствий. Челядь разбегается по местам.

В её комнате до сих пор лежит кинжал Макбета, но она не желает использовать его для этой цели. Если уж ей придётся пойти на это, она не будет убивать этого человека тем же клинком, которым её муж зарезал Кавдора. Это чуждая и неприглядная смерть – когда незнакомец отнимает жизнь у незнакомца. Кухонный нож ближе всего к оружию женщины. Возможно, смертельная рана Лисандра будет выглядеть подозрительно, но это уже не имеет значения. Уже на заходе солнца род Дункана будет прерван.

Король в грядущем.

В одном месте кухни на деревянных колышках, вбитых в стену, висит различная утварь. Один нож, другой, лезвия зазубренные, лезвия ровные, чем‑то рубят и нарезают, чем‑то распиливают и раскалывают. Россиль нерешительно тянется к ним. Вскинутая рука выглядит мертвенно-белой, как склизкие конечности Прачек. Пальцы трясутся.

Россиль выбирает самый маленький нож: возможно, его пропажу заметят не сразу и его легче всего спрятать в лифе платья. Металл холодит кожу, но её плоть не способна его согреть. Она холодна и бескровна – женщина-змея. Выскальзывая из кухни, она уже не слышит собственных шагов, лишь шум нарастающего прилива в подземельях: волны упрямо вздымаются из тьмы, словно тянутся к свету.

Комнату Лисандра найти легко – со стороны двора, без окон.

Россиль заходит без стука. Небольшая комната мало чем отличается от её собственной, только на полу нет роскошной медвежьей шкуры. Лисандр стоит на коленях перед сундуком, его ловкие изящные руки укладывают вещи. Одежда, скатка белья. Россиль пытается высмотреть, не блеснёт ли среди ткани рукоять кинжала, но не видит ничего подробного. Должно быть, оружие Лисандра хорошо спрятано.

Это неважно, – говорит она себе. – Как только я подниму вуаль, всё уже будет неважно.