Леди Макбет

– А это не повлияет на его ценность как заложника? Чем больше повреждений – тем меньше заплатит Эвандер.

Макбет фыркает.

– Никто не возвращается с войны целым и невредимым. Даже изнеженный мальчик-принц это знает. – Он переводит взгляд на тряпку в руке Россиль – с неё продолжает капать вода. – Продолжай.

Россиль поднимает руку и заново принимается протирать его грудь. Его тело твёрдо и неколебимо и нимало не подаётся под прикосновением. Ей хотелось бы надеяться, что муж не ощущает, как дрожит её рука. Если она хоть на мгновение закроет глаза, если хотя бы моргнёт, перед её взором предстанет тьма подземелья, пронизанная отсветами сверкающих серебристых лезвий. Будь она здесь одна, её бы стошнило.

Даже если её дрожь заметна, Макбет ничего не говорит по этому поводу вслух. Вместо этого он заявляет:

– Я доверю это тебе.

Весь её позвоночник содрогается, словно её с силой пихнули в спину.

– Что?

– Завтра я отправлюсь в Морей с объединёнными войсками Гламиса и Кавдора. Как только я займу трон Дункана, вся оставшаяся Альба падёт передо мной на колени. И пока меня нет, ты будешь здесь леди Гламиса. Допрос принца – на тебе, и весь замок в твоём распоряжении.

Рука Россиль замирает.

– Ты оставишь меня здесь одну?

Макбет ошибочно принимает этот вопрос за проявление привязанности. Близости. Он улыбается.

– Я отбываю ненадолго, – говорит он. – А когда я вернусь, Гламис станет новым средоточием власти в Альбе. Я буду королём, а ты королевой – в грядущем.

Перед внутренним взором Россиль вновь вырисовывается тёмное пространство. На этот раз не воображаемая темница, а подвал с затхлым сырым воздухом. Бурлящая вода и лязг цепей. Тела Прачек тускло виднеются в темноте, мелькают полоски блёклой морщинистой кожи. Мутные слепые глаза не отражают свет факела. Предзнаменование стелется по воде, словно туман, слова пророчеств царапают низкие своды, ощерившиеся зубьями скал.

Слава Макбету, тану Гламиса.

Слава Макбету, тану Кавдора.

Слава Макбету, королю в грядущем.

– Я не знаю, как управлять замком, – слабо возражает Россиль.

– Тебе помогут. Я оставлю с тобой Банко и Флинса.

Мысли Россиль оторопело сбиваются. Флинс проявил себя, хотя и ложно, как настоящий воин. Банко пообещал взять его с собой на поле битвы и поклялся, что его больше не оставят в замке. А сам Банко, что думает он?

– Но, мой лорд, – начинает она с искренним недоумением в голосе, – ведь Банко – твоя правая рука.

Макбет смотрит на неё долгим взглядом, но Россиль не удаётся прочесть в его глазах никаких эмоций. Ей вспоминаются слова Лисандра. Ты сделал своей правой рукой неумеху. Возможно, эти слова, прозвучавшие злой издёвкой, ближе к истине, чем ей представлялось.

– Великий воин может сражаться левой рукой не хуже, – наконец отвечает Макбет. – Они упустили принца. Я не желаю гадать, не потерпят ли они неудачу снова. – Он делает паузу. – И я не забыл об измене среди моего клана. Я не буду рисковать тобой снова – чтобы тебе не навредили очередные трусливые ублюдки в масках, Банко и его сын будут служить тебе и защищать тебя в моё отсутствие.

А вот это – выражение привязанности? Близости? Конечно, главным образом это задумано как наказание Банко и Флинсу за то, что подвели своего лорда в важном деле, но для наказания было бы достаточно оставить их в замке, а не подвергать позору служения женщине, временно занявшей место их сюзерена. Он повергает в бесчестье своих самых преданных людей, чтобы оказать честь своей жене. Россиль изо всех сил старается прочитать хоть что‑нибудь по его непроницаемому лицу.

Она пытается увидеть себя его глазами. Вот невеста-чужестранка, которая старательно учится чисто говорить по-шотландски. Вот юная девушка, которая просит подарить ей плащ из меха животных её новой родины. Вот леди, которая убила ради супруга троих и омыла руки от крови, а теперь притворно трепещет и фальшиво улыбается под вуалью. Вот ведьма, что носит кандалы как браслеты и называет свои оковы доспехами. Вот его жена, которая служит ему всеми способами, которыми жена обязана служить мужу. Кроме одного.

Она приняла ровно ту форму, какая ему угодна. Заняла отведённое ей место в упорядоченном мире Макбета. И этим заслужила разделить с ним его пророчество. Королева в грядущем.

Перед ней предстаёт видение, сон наяву. Бассейн с миногами, ровно окаймлённый камнями, угри в нём непрерывно плавают по кругу. Гибкие тела извиваются и приподнимаются над водой, черноту пронзают серебристые отблески на спинах. Свет и тьма, тьма и свет. На середине бассейна в воде виднеется колеблющееся отражение Россиль.

Миноги сплываются к ней, слепые рты жаждут отведать её плоти. Всего несколько мгновений – и Россиль из Бретони больше нет, она поглощена без остатка. Лишь леди Макбет стоит над водой, и миноги возобновляют кружение, ожидая следующего существа, что попадётся им в зубы.

– Твоё доверие делает мне честь, мой лорд, – шепчет Россиль.